А не пора ли мне НА УЧЁБУ?!

Зверолюд театрально щёлкнул пальцами — и неподалёку раздалась череда особо разрушительных взрывов. В моей голове что-то щёлкнуло, и я понял, что иногда паранойя всё-таки играет в мою пользу. Одновременно с шагом вперёд, я ударил по Целестии волной льда — не для того, чтобы ранить, но для того, чтобы сковать, замедлить, не позволить помешать мне убить того, кто не брезговал самыми грязными приёмами. Но просто так умирать зверолюд не собирался. Он вскинул руку, проведя кончиком большого пальца по кольцу на указательном, и в его руке появился изящный, чуть изогнутый меч, с которым столкнулся мой ледяной клинок. Войдя в клинч, я надавил и, фонтанируя маной, словно какой-то неумёха, придавил ублюдка к земле, не позволяя ему сделать ни шага в сторону. В то же время лёд чуть в стороне треснул — и в меня ударил белоснежный луч, многократно более узкий, чем ранее, но сохранивший ту же мощь. Уже не панцирь, но плоть начала гореть огнём, но я не отступал до тех пор, пока спину зверолюда не пронзило копье, лезвие которого вышло с другой стороны.

Кэл, которого я заметил всего несколько секунд назад, грубо провернул своё оружие в ране, подцепил ещё больше плоти — и рванул древко на себя, превратив всю грудь нашего врага в труху. Между тем, Целестия уже приблизилась ко мне и перешла в ближний бой, заставив меня отступить. Я не атаковал — только защищался, надеясь на то, что без уже мёртвого контроллёра, которому герой на всякий случай и голову отпахал, её сознание прояснится, но этого не происходило. Я обзаводился всё новыми и новыми ранами, панцирь регенерировал всё медленнее, и даже попытки перехватить инициативу ни к чему не приводили. Кружащиеся вокруг полумесяцы вкупе с восстановившимся чёрным оружием в руках девушки — не то, чему можно противостоять в таком состоянии.

В очередной раз избежав прямого удара, я запрыгнул на очередной серп и, воспользовавшись его инерцией, разорвал дистанцию, краем глаза увидев, как безголовый, с дырой в груди зверолюд поднимает свою черепушку с земли и, водрузив ту на место, что-то говорит Кэлу, в шоке застывшему напротив. Спустя долю секунды разглядел я и выглядывающие из земли женские тела, которых там не было, и последним, сместившись ещё немного в сторону — шевельнувшиеся губы врага. Я обратился в слух…

— Ты ещё нужен, иномирец. Предавайся отчаянию, жажди отомстить за своих шлюх — и жди. Я сам приду за тобой, когда ты мне потребуешься. — Копье, которым Кэл попытался дотянуться до зверолюда, окутала чёрная, вязкая плоть подземелья. — А своему союзнику передай, что раз уж ему повезло, то пусть растёт, и в нашу следующую встречу не разочарует меня.

От попытки героя достать его ногой эта тварь увернулась весьма оригинальным образом — просто рассыпалась прахом, а выпавший из его груди кристалл моментально утонул в почве. Целестия, в какой-то момент переставшая на меня наседать, так же скрылась в разверзнувшейся у неё под ногами дыре. Я, подозревая подвох, подпрыгнул вверх и бросил все силы на регенерацию крыльев, в какой-то момент зафиксировав себя в воздухе, но нападения не последовало. Более того — воцарившаяся вокруг мёртвая тишина прерывалась только завываниями ветра, да стрёкотом далёкого пожара, распространяющегося по лесу. Ни монстров, ни врагов, ни заклинаний. Только пара разбитых, униженных попаданцев, одному из которых утёрли нос, а другой потерял дорогих для себя людей.

Ведь другой причины, по которой можно стоять на коленях перед присыпанными землёй истерзанными телами, я не видел.

Плавно спустившись на землю, я рассеял свои последние мечи и жадно впитал ману обратно — от резерва осталось пятнадцать процентов от силы, и я был очень, очень себе благодарен за то, что тогда не поддался соблазну пополнить запасы от плоти подземелья. Уверен, то, что там рвануло — и есть те кусочки, попытавшиеся со мной слиться. Вот только как этот зверолюд всё так подстроил? Изначально наблюдал за нашим боем…?

— Ранен?

— Нет.

Кэл чуть качнул головой, не сводя взгляда с девушек, которых при жизни можно было назвать красавицами… но сейчас они представляли собой печальное зрелище. Складывалось ощущение, что их покусали, сожрали и уже начали переваривать, а после — вытащили сюда. Сражаться? Зачем, если можно ударить по больному, и превратить своего врага в безвольную куклу?

— Их нужно сжечь. Вставай. — Я схватил Кэла за плечо и, не особо церемонясь, поднял парня на ноги. Он нисколько не сопротивлялся, но явно хотел возразить по поводу сожжения. — Их уже не вернешь.

Дождавшись, пока сломленный герой кивнёт, я создал в своих руках белоснежное пламя — и опустил его на землю, позволив тому обратить в ничто и тела, и часть почвы. Да, Кэл — попаданец, и, возможно, хотел бы попрощаться с погибшими в соответствии с традициями своей прошлой страны, да только с их внешним видом ничего хорошего из этого точно не выйдет.

— Что со зверолюдками?

— Мертвы.