А ну иди сюда, Петров!

– Я тебе подарю! – злился он. – Тебе подойдёт. Ты красишь глаза так же ярко, как и восточные женщины!

– О, тебе уже и мой макияж не нравится!

– Нравится! Дома! – рычал разъярённый Петров.

– Вася, ты что, ревнуешь? – резко переменила тон и задала вопрос заинтересованно, по-лисьи хитро.

– Я… Ты ведь… Так, Эля, собирайся, – сменил пластинку Петров. – Надень то, что носишь на работу, оно явно приличнее… вот этого всего, и пойдём.

Ох, кто бы знал, чего мне стоило не ржать ехидно, пока я в очередной раз шла ко шкафу. Желание надеть ведьмовской наряд подавила и надела вполне себе обычное приличное платье – чёрное, обтягивающее, зато длиной до колен и под горло. Ни тебе декольте, ни разрезов до талии. Само приличие.

Надела сверху косуху и получила одобрительный взгляд ревнивого «друга».

В бар ехали молча, спускались тоже молча., Как только открылась входная дверь в заведение, я уже приплясывала, но Петров пока удерживал меня за талию.

Не прошло и пяти минут, как нас нашёл Игнат и пригласил в тот самый кабинет, где мы с ним познакомились неделю назад. Неделя! А сколько всего произошло!

– Нет, спасибо! – прокричала я сквозь громкую музыку и шум толпы. – Мы пришли потанцевать!

– Заходите на перекур!

– Посмотрим, – ответил Петров.

Я же отвернулась и продолжила то, ради чего, собственно, и пришла. Петров умудрялся беситься и без моих стараний, так что можно расслабиться и получать удовольствие.

Друзья Игната то и дело подтягивались к нам, танцевали, но не выдерживали ритма. Да-да, двигаться в такт музыке куда сложнее и энергозатратнее, чем рюмками в отдельном кабинете махать! А вот Васе мой темп вполне подходит. Притом везде. Да мы просто созданы друг для друга.

Я была в самом прекрасном настроении, танцевала и орала песни, когда вдруг, обернувшись к сидящему за баром Петрову, увидела, как к нему подходит… фря. Молоденькая, лет двадцати или чуть постарше, с идеальными модельными формами. Кладёт ему на плечо руку с длиннющими острыми когтями, украшенными таким количеством стразов, что они слепили почти как диско-шар, и что-то нашептывает на ухо.

Вот гадина!

Её ухоженные, длинные светлые волосы словно созданы для того, чтобы хватать их в пучок и… Я представила, что мог делать с ними Петров, и меня заколотило от ярости. Я же прекрасно знаю, что могу сделать с этим хвостом. Да только… не имею права. Я же друг. Друг. Друг.

Мантра не помогала. Я всё ещё двигалась, машинально крутила бёдрами, извивалась, поднимала и опускала руки, но не могла оторвать взгляда от парочки и дико бесилась. Мысленно я убила их тысячу раз. Оттягала блонди за волосы. Приложила дурную башку Петрова о лакированную барную стойку… Да много ещё чего сделала интересного и криминального.

И еле успела отвернуться, когда Вася поднялся.

Я делала вид, что танцую, сама же осторожно подглядывала, как идут дела у моего друга-оплодотворителя. По крайней мере, я пытаюсь так о нём думать, чтобы не было так больно сердцу и так мерзко на душе. Но больно и мерзко всё равно.

Взгляд выцепил высокого коренастого Игната в толпе, и я решила присоединиться к нему, чтобы не смотреть, не насиловать себя, не издеваться лишний раз, поглядывая на Василия с дамой.

Кто же знал, что будет так гадко?!

Но Вася первым узрел друга. Крикнул ему, махнул рукой, чтобы тот подошёл.

Я готова была уже проклясть здесь всех, подложить бомбу под лестницу и свинтить, но могла сделать только последнее, когда Петров вдруг передал девицу на руки Игнату, и та, виляя задом, обтянутым микроскопическим клочком ткани, удалилась в кабинет, куда нас звали часом ранее.

Не прошло и минуты, как на мою талию легли знакомые руки, а уха коснулись горячие губы.

– Поехали домой?

– Устал? – ехидно спросила я.

– Ага. Устал смотреть, как ты крутишь задницей и все на тебя смотрят.

И ни слова про девицу. А мне очень, очень интересно. Я прямо вся изнемогаю, так охота расспросить, кто она и чего хотела! Но молча топаю к выходу.

Хотела проучить Петрова, сама получила урок. Видимо, вселенная мне намекает. И я прозрела, клянусь своим маникюром!

– Надо было на машине ехать, – сказал Вася, когда мы проехали половину пути.

– Почему?

– Так мы же не пьём.

– Мы? Я думала, только я на алкодиете, – пошутила я.

– Ну, так не совсем честно, наверное. Тебе ведь обидно не пить одной.

Да я об этом даже не думала! Но теперь-то конечно обидно!

– Спасибо. Я и не думала тебе о таком говорить, – скромно сообщила я, даже голову понурила.

– И это очень странно, Элечка.

– Эля, – поправила я.

– Эля.

– Ничего странного. Я не вправе от тебя ещё что-то требовать. У нас ведь был уговор.

– Ерунда. Ребёнок – это общая ответственность, мы пошли на этот шаг сознательно и не имеем права вести себя глупо. И ты знаешь, я всегда тебя поддержу.

– Знаю, – выдохнула я тихо-тихо.

Всё-таки он воспринимает меня как друга. Любимой женщине такое не говорят.

Я посмотрела в окно. Машина ехала не спеша, и я успевала разглядеть происходящее на улицах. Гуляли компании и парочки, кто-то смеялся, кто-то целовался. Город бурлил, пульсировал, радовался жизни. И мне не стоит грустить.