А ну иди сюда, Петров!

– Конечно. А ты думала! – рассмеялся он снова. – Давай уже свалим отсюда, а? Нет у меня никакого желания смотреть на эти рожи, когда я могу раздевать тебя…

– Эля, чего вы шепчетесь? – спросила Милана с претензией. Недолго же она изображала паиньку. – Ведущий спрашивает, будет ли конкурс с подвязкой?

– Не будет! – отрезал Василий. – Мы уже сбегаем.

– А, понятно. Ну бегите, бегите. Инна Евгеньевна, – тут же обратилась она к главной моей безобразнице, – а как долго составляют гороскопы?

– Вася, мы не можем вот так бросить невинных людей на произвол Лиды и Миланы. Про своих бабулечек вообще молчу. Они тут сейчас разойдутся, потом всё свалят на моих невинных соседок…

– Эля, все взрослые люди, должны соображать, – не желал проявлять человеколюбие Петров. – Про невинность твоих соседок ходят легенды. От Таиланду до Парижу, – съехидничал этот негодяй.

– Тш-ш-ш! – цыкнула на него.

Нечего тут меня сдавать. Да, ему досталась болтливая жена. Но я ведь только ему и по страшному секрету. Мужу ведь можно, да?

Подходящий момент для побега всё не находился, ещё и мама попросила немного подождать, а сама пропала. Потому мы вынуждены были цивилизованно попрощаться с гостями и уйти… через час.

Честно признаться, после трёх моментов близости в лимузине и бесконечного количества нервных клеток, павших смертью храбрых, брачную ночь я не предвкушала, скорее боялась её.

Это же надо как-то взять себя в руки. Как-то загореться. А я готова плюхнуться макияжем в подушку и воскреснуть наутро. Желательно через пару-тройку суток.

В номер шикарной гостиницы я поднималась безо всякого энтузиазма и не вприпрыжку – берегла силы. Зная Васю, мне они понадобятся.

За порогом нас встретила сотня свечей, расставленных по всему периметру комнаты. Пол был усыпан алыми лепестками, пахло воском и розами. Восхитительно.

– Какая красота!

– Ага, хорошо придумали, – поддержал Петров. – Номер, кстати, подарок твоих родителей.

– Я знаю. Постарались.

– Да. Мне тоже велено постараться, – произнёс он, выделив интонацией последнее слово. – Велено не выходить отсюда без внука! Так что прости, Эля, у тебя полчасика-час на восстановление и отдых, а затем к труду и обороне.

– От кого обороняться, от тебя, что ли? – хмыкнула я. – Это ж бесполезно. А внук… Ой, я очень надеюсь.

– Так, куда улыбку спрятала? Надень назад! Эль, ну чего ты как маленькая? Ещё времени-то прошло! – Вася обнял меня крепко-крепко, в макушку чмокнул. – И вообще, ты же у меня ведьмочка-то неправильная.

– Чего это я неправильная?

– Хорошая больно. Светлая. Добрая. Порядочная. Так что твой организм, скорее всего, просто отвергал любое неприличие. А сейчас, после свадьбы, можешь спокойно беременеть, точно тебе говорю.

Я засмеялась.

– Ой, Вася. Пойдём в ванную полежим? У меня ноги отваливаются после целого дня на каблуках.

Меня тут же подхватили на руки и понесли в ванную.

– Платье, платье мне не подожги! – заволновалась я, спешно собирая все слои юбки.

– Было бы достойное завершение великолепной свадьбы! – заржал Петров. – Только и остаётся гостиницу спалить, чтобы переплюнуть это гадальное гадство.

– Вася!

– Ну что? Неправда, что ли?

В ванной нас ждало огромное круглое джакузи в окружении свечей и роз, шампанское, бокалы, клубника и бутерброды. Я бы, конечно, сказала, что это изящные канапе, украшенные виноградинками или оливками, но родители, видимо, подумали о еде в последний момент. Тогда папа сбегал в ближайший магазин и купил то, что придумал сам, пока мамуля здесь всё украшала.

– Мама, – произнесла я затряслась от смеха, глядя на страшно кривые куски хлеба, кажется, напиленные папиным швейцарским армейским ножом с трёхсантиметровым лезвием, много-много тончайших пластинок колбасы из упаковки с нарезкой и кое-как порубленные хрустящие солёные огурцы.

– Они у тебя такие заботливые, – с умилением произнёс Вася и впился зубами в первый бутерброд. – Вкуфно, – прочавкал довольно, – я толком и не поел сегодня.

Я ухватила свой кусочек и с наслаждением откусила. Тоже весь день голодная.

С этими подружками… так и хочется чего-нибудь пожелать от души, но не буду, а то сбудется ведь, на таких-то эмоциях… никаких врагов не надо!

Дикий стресс и истерический смех – вот две составляющие нашей свадьбы. Романтики ноль, только если считать романтикой секс в лимузине, можно накинуть процентов. Ну да ладно, я не в претензии. Главное, что Вася доволен, хочет меня, даже когда я вредничаю, и любит. Я для этого замуж выходила, а не для образцово-показательной свадьбы. И вообще – идеальные свадьбы быстро забываются, а вот наша… Захочешь – не забудешь!

– Ты такая красивая! – вдруг расщедрился на комплимент Петров.

Я замерла. Посмотрела на себя в зеркало. Стою согнувшись, жую бутерброд, волосы растрёпаны, от помады, которая вроде как не смывается, одни воспоминания; вся такая в восхитительном платье, посреди свечей и лепестков роз… Лахудра.

Молчи, Эля!

Заткнись, кому говорю!

Цыц!

Я сделала вдох-выдох, потом, как рекомендуют все журнальные психологи, улыбнулась и поблагодарила.

Про себя же подумала одно: это точно любовь.