А он не вернулся из боя

Койка, тумбочка, два стула, небольшой алюминиевый столик с китайским керосиновым фонарем и вешалка в углу — вот и все убранство. Бровиков взял несколько листов бумаги и устроился за столиком. Некоторое время тупо смотрел на бумагу, а затем стал писать: «Здравствуйте, мои дорогие мама и Танечка! Прошло уже почти две недели, как погиб Николай, а когда я иду по расположению части, то все мерещится он… улыбающийся. Я даже боюсь задать вопрос, как Вера Федоровна! Конечно, передавайте ей мой поклон и просьбу держаться. Когда я прочитал ваш рассказ, как Колю доставили домой, то, ей-богу, хотелось взять автомат и разобраться с негодяями, которые позволили это издевательство. У нас пропал без вести друг Николая Антон Леонов. Это случилось во время боя. Искали его целым полком, но увы! Высота там — около четырех километров, очень много ущелий, глубоких расщелин, трещин. Леонов — опытный боец, такие не сдаются, правда, если не тяжело ранен или без сознания. Кажется, мы облазили всю территорию… Они с Колей хорошо дружили, и я привык к ним обоим. Несмотря на разницу в звании, я считал их своими друзьями. Вы, пожалуйста, поддерживайте Веру Федоровну. Конечно, она мужественная женщина. Но чем измерить ее горе? Как облегчить ее боль? Ну а как вы? Как моя любимая доченька? Я очень прошу, пишите мне почаще и подлиннее. Для прочтения ваших писем времени у меня хватает. Вот и не знаю, что еще вам написать. Служба есть служба. Завтра утром идем в горы. Задание простое — наблюдать, а камни описывать неинтересно. Правда, сами горы в этих местах красивые. Когда смотришь на них, охватывает восторг, и ты понимаешь, что это намного больше, чем просто камни и снег. Даже во время боя иногда заглядываешься, их эхо от выстрела — музыкальное. Народ здесь, я уже писал, бедный. К нам местные относятся хорошо. В Кабуле мы бываем редко. Там, говорят, более тысячи мечетей. На рынках фруктов — завались, нас в столовой кормят до отвала. Я уже присмотрел, какие подарки купить вам и Вере Федоровне. Но, что именно, военная тайна. Высылаю вам свое фото. На нем я среди бойцов, среди них увидите и Николая. Это мы сфотографировались в прошлом месяце, но наш батальонный фотограф только вчера мне вручил снимок. Правда, этот экземпляр единственный, и если вы захотите подарить его Вере Федоровне, то обязательно сделайте в фотоателье копию. Ну, на этом хватит. Надо еще подготовиться к „экскурсии“. Вернусь, сразу напишу, что видел. А теперь до свидания. Поцелуйте за меня мою доченьку, скажите, что, когда приеду, сам расцелую ее. Ох, как же хочется подержать ее на руках, прижать к сердцу! Пока, дорогие мои. Крепко вас обнимаю. Ваш сын, отец, муж. Уверен, что любимый!»

Андрей вложил письмо с фотографией в конверт, подписал его и, не торопясь, направился в штаб, там был почтовый ящик.

На Востоке утро начинается стремительно. Как только солнце, словно по волшебству, буквально выпрыгивает из-за гор, рассвет рассыпается по всей окрестности. Еще до восхода солнца колонна из одиннадцати броневых машин вышла из города в восточном направлении, затем свернула на рокадную дорогу и вышла в сторону Кандагара. Шли не торопясь, да и дорога — асфальт в выбоинах от взорванных мин и разорвавшихся снарядов. Двигались по графику и к вечеру прибыли к намеченной точке.

Бровиков, убедившись, что посты расставлены правильно, тепло попрощался с командиром взвода охраны техники и, как только темнота стала снижаться в долину, отдал приказ «вперед!».

Подъем длился около трех часов. Продвигались вверх, помогая друг другу, с помощью веревок. Обдирая руки, хватались за каждый выступ. Ноги, обутые в кеды, в темноте нащупывали каждый выступающий камень, уступ.

Бровиков беспокоился, как бы кто-нибудь не сорвался. Если боец не удержится, то ему никто уже не сможет помочь, если только он не будет в связке с другими. Продвигались кто как: кто-то в связке, кто-то в одиночку или в паре с товарищем.

Было уже около одиннадцати, когда они оказались на вершине. В небе светила огромная луна, освещая горы неестественным серебряно-белесым светом. Чернотой отражалось ущелье, расщелины, тени от отдельных возвышающихся скал. Командир роты вызывал командиров взводов и приказал проверить наличие бойцов, все ли здоровы, нет ли утерь оружия и боеприпасов. Не забыл предупредить беречь воду. Выдвижение в нужный квадрат через тридцать минут. Проверяющие майор и капитан были рядом и не скрывали своей радости, что и они совершили этот труднейший подъем.

При свете луны далеко внизу просматривалась долина и кишлаки. Зеленка казалась темным пятном. Удальцов присел на большой камень и тихо сказал:

— Вас можно поздравить. Рота хорошо подготовлена к совершению таких подъемов. Скажу правду, когда мы через час приостановились и я оценивал пройденное расстояние и прикидывал, сколько еще надо ползти, то подумал, что вряд ли все, в том числе, и я, сможем добраться до вершины.