А отличники сдохли первыми - 2: летние каникулы 4 (СИ)

— Чего? Эфемизмы? — Бесхитростно перебил меня неряшливый байкер, щурившийся под полуденным солнцем. — Это что-то про феминисток что ли?

— Эвфемизмы. Это слова, которые означают очень плохие вещи, но звучат не так страшно. Не взрыв, а хлопок. Не наводнение, а подтопление. Не лесной пожар, а термоточка...

— Не пиздец, а фиаско! — Ухмыльнулся паренёк, обнажив сколотые передние зубы. Либо при падении, либо в драке.

— Типа того. Так вот не помню точно когда... Где-то в середине восьмидесятых, вроде... В этом леске внезапно обнаружили повышенный радиоактивный фон... В несколько раз выше естественного... И тогда назвали это не загрязнением. И не преступным фактом того, что кто-то тайно закопал здесь какие-то ядерные отходы. А назвали это место аномалией. — Я развёл руки в стороны, подчеркнув свой саркастичный тон. — Дескать, ну надо же, как удивительно! И неожиданно! Ведь никто! Никто ничего не знал! Само насралось, не иначе.

— Хм... Так если там отходы, то, может, не надо тогда тут сидеть? — Один из парней в мотоциклетной экипировке с подозрением осмотрел свои штаны и обувь, словно собирался разглядеть на них радиоактивное загрязнение.

— Забор как раз поставили перед той зоной, куда не стоит ходить. А здесь безопасно. Хранилище подземное и лес вокруг. Пыль не разносится.

— И чё там? Прямо мутанты были? — Баджер окончательно отвлёкся от своего мелкого ремонта.

— Ага. И «Долг» со «Свободой» перестреливаются каждый день!

— А в центре — монолит!

— И бюреры хороводом!

— Вон смотри, снарк побежал!

— Поплыл, поплыл!

— Тихо... — Негромкий голос Лиса мигом остановил нараставшую волну детского стёба. — В Москве теперь и без снарков всякой дряни хватает. И если жоры в том леске теперь кучкуются также, как в метро или Коммунарке...

Он не стал заканчивать мысль, продолжив задумчиво жевать травинку. Но все всё и так поняли. И никто из его команды не стал огрызаться в ответ или пытаться продолжать прикалываться над Баджером. Все напряжённо начали всматриваться за далёкую сетчатую изгородь. Но за проваленными ржавыми секциями с колючей проволокой не было заметно иного движения, кроме раскачивающихся на ветру деревьев. И за шумом ветра не было слышно ничего подозрительного.

— Так и чё? Я правильно поняла, что там в лесу какой-то радиоактивный могильник? — Первой тишину нарушила Кира, продолжая искать признаки аномальной активности через бинокль.

— Именно так. И никто толком не знал, откуда он взялся. По крайней мере, официально.

— А неофициально? — Тихо спросил Лис.

— А неофициальных версий много. Вплоть до самых фантастических. Типа пришельцы оставили, когда стартовали отсюда на своём межзвёздном лайнере. Но, как говорится, если не знаешь, из-за чего что-то произошло, значит — произошло из-за денег.

— Это как?

— Да как... Говорят, местный приборостроительный завод хоронил без документов и разрешений, по тихой. Чтобы не то сэкономить, не то освоить бюджет на грамотное захоронение. А может, посреди начинающейся разрухи и кончающегося социализма кто-то оформил левый контракт на захоронение импортных отходов. Оплату за ввоз взял полностью, а чтобы не платить за сам факт легального захоронения по регламенту — тупо прикопали в глуши. Даже не особенно заморачиваясь на счёт того, чтобы отвезти подальше от пункта приёма. Не удивлюсь, если рабочие, которым заплатили какие-нибудь копейки за рытьё ям и разгрузку контейнеров, даже не знали, что именно они в этом лесу хоронят. И в течение нескольких лет кончились — кто вроде бы как от рака, кто и просто спился. Страна тогда активно сама с собой кончала. И народ не особо отставал в этом процессе.

— Так и что? — К разговору присоединилась Майка. Она уже давно вернулась в Люберцы из Мытищ, когда перемирие между крюками и байкерами подтвердилось не только словом, но и делом. И теперь сидела рядом с Лисом, прижавшись к нему плечом. — Потом, когда эту аномалию всё-таки нашли — что, никто ничего не сделал кроме заборчика? Почти за сорок лет? Тут же вокруг люди жили! Там вон — аэропорт, в другой стороне — Раменское. Дачи вон вообще почти вплотную к забору! Дорога, по которой машины ездили...

— Дезактивация таких могильников — дело дорогое и сложное. И опасное. А лишних денег никогда ни у кого не бывает. Гораздо проще и дешевле сорок лет сочинять отчёты и отписки о том, как мы вот-вот, вот сейчас, вот уже, вот прям почти... А по факту всё ограничилось взятием проб, составлением заключений о том, что там за забором форменный... Форменное фиаско. И заборчик, да. На него денег всё-таки дали. Ещё при советах. Поэтому он уже тоже не вполне живой.

— А чё, там в натуре никаких мутантов, да? — Констатация бездействия прежних властей была слишком скучна для Баджера. И он с надеждой продолжал вглядываться в лес на другом берегу озера.