А отличники сдохли первыми... 5 (СИ)

На первом этаже нас встретила знакомая мне вонь. Именно такой запах исходил от этой матки, когда я сталкивался с ним лицом к лицу.

— Вон смотри... Там под лестницей выход во двор. Видишь?

— Ага...

— И от него следы. — Я посветил фонариком на тёмные разводы, отходившие от двери дальше по коридору.

— Это кровь что ли?

— Надеюсь... Но, судя по запаху, не только...

Чем дальше мы шли по следу из кровавых разводов, тем сильнее становилась невыносимая вонь.

— Вон туда след идёт... — Девочка указала пальцем на массивную дверь. Слегка приоткрытую.

— Вижу... Свети на неё — Передав ей фонарик, я покрепче перехватил нож. — Держись сзади.

Подкравшись к приоткрытому проёму, я прижался спиной к стенке и, зацепив край двери носком сапога, толкнул её в сторону.

— АРГХ!!!

Из проёма в коридор выпал истекающий кровью прыгун. Точнее, он попытался обрушиться всей своей массой на того, кто, как ему показалось, открывал дверь. Но в итоге распластался прямо у моих ног.

— Вот тебе и «аргх». — Бросившись на него сверху, я прижал мощную шею к полу коленом и быстро вонзил нож в висок. После нескольких конвульсий, тело существа замерло и обмякло.

— Фу-у-у... Вон он... — Луч фонарика в руках девочки выхватил за дверью сросшихся спинами уродцев.

Мутные подслеповатые взгляды воззрились на источник света. Раззявив желтозубые рты, все четверо хрипло и прерывисто дышали. Весь пол был залит тёмной кровью.

— Привет, ублюдок. Как успехи в освоении планеты?

Сросшиеся тела дёрнулись и одновременно кашлянули кровью, пуская из уголка ртов розовые пузыри.

— Вы... Вы люди... Вы же болезнь этого мира... Всё живое... Вся природа живёт в гармонии и равновесии, пока рядом не появляется человек... Вы превращаете цветущие леса в пустыни... Вы уничтожаете сотни, тысячи видов за считанные годы... Вы разрушаете всё, до чего дотягиваетесь... Даже себя самих... Поэтому вы всё равно обречены...

— Нет в природе никакой гармонии, биолог хренов. — Я шагнул внутрь и пропустив за собой Алину, плотно прикрыл дверь складского помещения. — Выживает сильнейший. И сегодня это не ты.

Нож легко вскрыл горло у одного из задыхающихся существ. Веки прикрыли затуманенные глаза и это тело быстро перестало дышать.

— На нашем месте будут другие... На нашем месте уже есть другие... Ты же не думаешь, что наш организм — единственный на планете? Первый автоном был доступен не только саратовскому НИИ... Мы об этом позаботились...

— Не переживай. До всех доберёмся. Как ты там говорил? «Вы разрушаете всё, до чего дотягиваетесь»? Вот и вас тоже разрушим.

Ещё одно тело забулькало вскрытой гортанью и обмякло.

— Это невозможно... Тебе не спасти всех, глупый маленький автоном... Твоего материала на всех не хватит...

— Моего, может и не хватит. Но того, что в контейнере на ГЭС — вполне должно хватить. Вырастим ещё много противоядия от вашей заразы.

Шелест стали по коже, бульканье и последний выдох. В живых осталось только одно хрипящее туловище.

— Что? В контейнере? Второй автоном в контейнере? Но... Это невозможно... Мы же всё уничтожили...

— Ага, вспомнил? Теперь ты не сможешь не думать про белых обезьян... Давай, вспоминай дальше... Как ты его наполнил... Как ты его закрыл... На какой ключ...

Последний несчастный жора поник с перерезанной глоткой. И в этот момент моё сознание снова взорвалось.

Тысячи голосов не просто вопили... Они словно давили на черепную коробку изнутри. Звук был осязаем, как пульсация переполненных кровью сосудов. Как бешеное биение сердца, готового разорваться от нагрузки. Ноги подогнулись, нож выпал из ослабевшей руки. Мужские и женские, молодые и старые... Голоса орали на все лады какой-то бессвязный бред и просто разрывали меня изнутри...

— Тихо... Тихо... — Но лишь один негромкий голосок легко перекрыл весь этот сумасшедший хор. — Я с тобой. Я тут...

Я почувствовал прикосновение к своей щеке и открыл глаза. Бездонные светло-серые блюдца смотрели мне прямо в душу. Спокойный и решительный взгляд Алины вернул меня в сознание. А многоголосая какофония ушла куда-то на второй план.

Девочка опустилась на колени напротив меня и успокаивающе гладила обожжённые щёки, на которых уже успела проклюнуться свежая щетина.