А отличники сдохли первыми.. (СИ)

— И теперь не кашляет. — Закончил я за неё. — Сами-то откуда? Из города? Родители так и не приехали, да?

Девочка кивнула, продолжая сопливиться. Но всё же даже как-то выпрямилась.

— Из Саратова?

— Из Москвы…

У меня вырвался удивлённый присвист.

— Значит точно уже не приедут. Ладно, чё уж…

Достав из рюкзака капусту, я поставил банку возле неё. И посмотрев на зарёванную раскрасневшуюся мордочку, решил добить некстати проснувшуюся совесть ещё одним широким жестом. Извлёк из кармана завёрнутую шоколадку и вложил ей в ладошку:

— Только на улице не разворачивай. — Жоры что-то забормотали, словно подтверждая опрометчивость такого поступка. — Тут в соседних домах такие же погреба. Лезь туда. До лета проживёшь. А там видно будет. Не высовывайся лишний раз.

И я захлюпал по грязи прочь, не вполне представляя, куда идти дальше посреди ночи. Эффективнее, чем чтобы то ни было, мужчин губят вот такие вот опухшие от рыданий мордашки. Иди и не оглядывайся. Ать-два. Ать-два.

— Подождите… Подождите, пожалуйста! — Голосок отдалялся с каждым моим шагом, но вдруг начал догонять. Вместе с торопливым чавканием резиновых сапожков.

Я не останавливался и не отвечал. Каждый сам за себя. Человек человеку волк. Такие нынче времена, дочурка.

Сапожки перешли на бег, но вдруг резко остановились и побежали обратно. После непродолжительной возни, меня снова догнало семенящее чавканье и натужное пыхтение где-то справа.

— Я… Я могу пригодиться… Не бросайте меня, пожалуйста… Я сильная…

Скосив взгляд вправо, я увидел, как она, взвалив банку с соленьем на плечо, пытается доказать свои слова делом. Смотри-ка, соображает, москвичка. Перестала нюни распускать, поняла, что не поможет. Уж не знаю, сознательно или интуитивно. Но отвечать и реагировать не стал.

— Я… Я пригожусь… — Сбивчиво повторила она. Стараясь не наступить на края платья — не по размеру длинного — она подобрала подол свободной рукой, обнажив тонкие бледные коленки.

— Это меня не интересует. — Я всё равно не стал поворачивать голову и шёл не сбавляя темп.

Покрывшись пунцовой краской, москвичка отпустила подол и заявила обиженным тоном:

— А я и не имела в виду ничего такого!

Пожав плечами, я продолжил маршировать в выбранном направлении. Дорога в любом случае куда-то вела. Может, дойду в соседнее село. Поищу целые погреба, где ещё не был. Или магазин с консервами. Может, тоже до лета продержусь. А то что-то совсем быстро уставать начал…

Устала и девочка. Окончательно запыхавшись, она уронила скользкую банку в грязь и остановилась. Это вынудило меня обернуться — если разбила, то сейчас жоры налетят уже на нас.

Банка была целой. А девчонка, хватая ртом воздух, пыталась поднять её обратно:

— Я… Я знаю, где можно найти много еды… И лекарств… И ещё много всякого полезного…

— Чё ж ты не там до сих пор?

— Я… У меня… У меня папа работал в МЧС… Он полковник… был… — Она снова взвалила банку на плечо и, заметив мой заинтересованный прищур, подошла поближе. Но уже не так торопливо.

— И? Где-то тут складировал тушняк и патроны?

— Нет… — Она поравнялась со мной и пыталась отдышаться. — Он… стратегические запасы охранял.

Старательно выговорив словосочетание, она следила за реакцией. Я разочарованно усмехнулся:

— И иногда делился с тобой гостайной за вечерним чаем?

— Нет. — Она обиженно насупилась. — Но у него в ноутбуке точно всё есть. Я однажды подглядела. Там карты, коды всякие… И просто так карты были, документы в сейфе.

— Ага. И всё это в Москве. В управлении МЧС.

— Нет. — Девочка снова упрямо замотала головой. — У нас дома. Папа с него звонил по скайпу, когда бабушка заболела. И всё началось… Хотел узнать, что с нами, говорил, что скоро приедет. Но сейчас из-за работы не может. И… Я видела, как он… Прямо во время разговора…

— Переставал думать о чём либо, кроме еды. — Я угрюмо закончил за неё. — Жорой стал.

Она опять начала прерывисто вздыхать, посмотрела в пол и пустила слезу.

— Вынесли уже твою квартиру, вместе с ноутбуком. Ничего мы там не найдём.

— Ну а вдруг нет? Там же в хранилищах… Там и машины, и оружие, и одежда… Всё что нужно… Вам же всё равно некуда идти, как и мне. Я же вижу… — Москвичка утёрлась и натужно переложила банку с одного плеча на другое.

Ишь ты, какая зоркая.

Она продолжала напирать и аргументировать, заметив, что я перестал спорить:

— Вы же, может быть, теперь… Единственный… Ну… Взрослый… Который не хочет только есть и всё. Мальчишки-то тоже все как сдурели… Им в квартиру-то ещё просто так не попасть. А я знаю, где ключ спрятан запасной.

Перспектива, конечно, не сказочная. Метнуться через полстраны на поиски какой-то столичной хаты. С мизерным шансом найти координаты складов госрезерва. И в нагрузку — вот это ходячее несчастье.

Но долго ли я смогу шататься по местным полям, пока не загнусь от цинги. Или пока не ослабну настолько, что меня прирежут местные шакалята. Хорошо, если только прирежут.