А после они... (СИ)

— Но?!

— Но его нельзя делать беременным.

Фома какое-то время тупит, недоумевающе на меня глядя. А потом медленно моргает. Опускает взгляд к моему животу и стремительно возвращается к глазам.

— А ты… беременна?

— Я не знаю, — сипну. — Как раз жду месячные.

— Ясно. Хорошо… — кивает Феоктистов, теребя отросшие волосы. Что ему ясно, я понятия не имею. Он не выглядит как человек, который контролирует ситуацию. Скорее, наоборот. Я буквально вижу, каких ему усилий стоит сохранять спокойствие. — Значит, мы должны выяснить, так?

— Врач предложил сделать тест, — мямлю я.

— Ну так… За ним, что, нужно сгонять в аптеку?

— Нет, тут все есть. Я просто немного волнуюсь.

А если честно, я, блин, в диком ужасе. И, наверное, он это как-то считывает, хотя я тоже старалась держать лицо, потому что тут же, прямо у меня на глазах подбирается и совсем уже другим голосом обещает:

— Все будет хорошо, окей? Ты не одна в любом случае. Если вдруг окажется, что у нас будет ребенок, мы просто сядем, обсудим все как взрослые люди и обо всем договоримся.

Наверное, мне нужно спросить, о чем конкретно. Но это как будто неважно. Главное он уже сказал, да? Я не одна. Вот чего бы мне не хотелось. А там… обо всем действительно можно договориться. В конце концов, я и впрямь готова стать мамой.

— Ладно, — улыбаюсь гораздо увереннее. — Спасибо тебе. Не знаю, откуда взялась эта паника, но ты меня успокоил.

— Тогда давай уже это сделаем.

Ничто в моей жизни не тянулось так долго, как эти тридцать секунд, когда мы ждали результата.

— Ну? Что там? — шепчу, затаив дыхание.

— Вроде отрицательный.

— Отрицательный? — распахиваю глаза. — Точно?!

— Ага. Хочешь, сделаем еще один?

Качаю головой из стороны в сторону.

— Нет. Тут же… все однозначно, да?

— Вроде бы.

— Класс.

Тогда откуда это чувство… потери? Я же не хотела вот так залететь и тем самым вынудить Феоктистова сделать мне предложение! Конечно, нет. Но как будто мне понравилась мысль, что во мне живет наше продолжение. И теперь как-то на душе пусто.

— Значит, все-таки рентген? Едем.

В итоге выясняется, что кость цела. Мне накладывают тугую повязку, выписывают обезболивающее и рекомендуют несколько дней покоя. В смятении смотрю на собственную упакованную в лангету конечность. По-хорошему надо радоваться, что я так легко отделалась, однако я просто опустошена, и все.

— Хочешь, я у тебя переночую? — интересуется Фома, когда мы останавливаемся у моего дома.

— Зачем?

— Подстраховать, — пожимает широкими плечами, — ты даже ходить не можешь толком.

— Позову Диего, — зачем-то брякаю я.

— Твоего мифического любовника?

— Мифического? Ну… как скажешь, — не спорю я, понимая, что этим только сделаю хуже.

— Ой, да брось. Мы же все время вместе. Когда тебе еще по любовникам бегать, Жень? На хрена ты вообще это придумала? Не пойму.

— Да так. Не бери в голову.

— Давай хоть до дивана тебя доведу.

— Сначала душ.

— Как ты собираешься его принимать в повязке?

— Пакет надену. Тоже мне проблема.

— Лучше бы тебе лечь и не испытывать судьбу.

— Я вся в песке! Как ты себе это представляешь?

В итоге моя взяла — я кое-как обмылась. Фома отпустил меня в душ при условии, что я не стану запираться, и все время, пока шумела вода, он ходил туда-сюда у дверей. В общем, поплакать не было никакой возможности. А так хотелось. И нога стала болеть сильнее, и душа ныла. Бог его знает, отчего больше.

Кое-как вытираюсь, натягиваю ночнушку и выхожу. Фома опять подхватывает меня на руки, выходит в коридор, в котором мы и сталкиваемся с Диего!

— Диос мио, Женя, прости! Я не знал, что ты не одна, я уйду… — тараторит тот на испанском. За время нашей дружбы я успела его немного освоить, так что без проблем понимаю торопливую речь друга.

— Все нормально. Останься. Я просто повредила ногу. Фома мне помогает.

— Что-то серьезное? Как же так?!

Как и любой испанец, Диего очень… очень экспрессивный парень. С таким же успехом я бы могла сказать, что смертельно больна — его реакция была бы похожей.

— Да нет. Все не так страшно, как кажется.

— М-да, я, похоже, и правда лишний, — хмыкает за моей спиной Феоктистов. — А он ничего. Кажется вполне искренним, — и переходит на английский, — Привет. Я Фома. Женин друг. А ты, стало быть…

— Диего. Спасибо, что помог. Если бы я только знал!

— Ну, теперь знаешь. Передаю нашу пострадавшую с рук в руки. Не буду мешать.

— Фома, — лепечу я.

— Завтра увидимся.

Растерянно смотрю на опустевший коридор.

— Я точно ничему не помешал?

— Нет, — шепчу. — Проводишь меня до спальни? Не знала, что ты вернулся.

— Еще вчера.

— А сегодня уже поругался с Кимом? — из последних сил выдавливаю улыбку. Диего всегда после разборок с другом приходит в мой сад выпустить пар — подрезать кустики и подравнять клумбы.

— Да пошел он, — экспрессивно машет рукой. — Лучше расскажи, как тебя так угораздило?

— Фома вроде все объяснил. Неудачная партия в пляжный волейбол.

— Ох уж этот Фома! Я думал, он на меня бросится, серьезно. Так глянул, что ух… Посмотри, до сих пор дрожат руки. Ох ты ж черт, я их даже не вымыл. Сейчас…