А потом - убийство!

К сожалению, книга имела небывалый успех. Привлеченный сплетнями и намеками соседей, к Монике заявился репортер. Ее сфотографировали в саду, возле дома; в прессу просочилось ее настоящее имя. Репортер задал ей, в числе прочих, вопрос о праве женщин на свободную любовь. Сбивчивый ответ Моники в газете выглядел довольно двусмысленно. Канонику Стэнтону пришлось объясняться с епископом; мисс Стэнтон получила мощное духовное подкрепление на следующие три недели; к дому викария, как мухи на мед, слетались другие репортеры, спеша снять дань с лакомого кусочка.

«Невозможно поверить! — надрывалась «Планета», сама славящаяся некоторым легкомыслием. — Личико ангела с портретов Берн-Джонса, но при этом душа Мессалины!»

«Я не знаю женщин, — едко замечал «Ньюз-Рекорд», — но, по-моему, она — та еще штучка! Не пробовали пригласить ее на свидание?»

— Конечно, — вздыхала мисс Флосси Стэнтон, причем в ее голосе появлялись опасно самодовольные нотки, — конечно, книга действительно приносит деньги — и немалые; но я сказала брату: «Ну и что?» И действительно, ну и что? В конце концов, и мистер Картрайт неплохо зарабатывает. И как я сказала брату: «Как жаль, что Моника не написала миленький детективный романчик…»

Моника не выдержала.

В середине августа, незадолго до того, как Европу потрясли события совершенно другого масштаба, Моника собрала вещи и уехала в Лондон.

4

Теперь, сидя в кабинете мистера Томаса Хаккетта, Моника прямо-таки горела желанием немедленно приступить к работе. Она обещала себе, что будет хорошим драматургом; она сделает из «Желания» образцовый киносценарий! Подумать только — человек, которого называют молодым Наполеоном британской киноиндустрии, разговаривает с ней так вежливо и даже почтительно! Она испытывала такую горячую благодарность, что немедленно прониклась и деловитостью мистера Хаккетта, и его уверенностью, и его здравомыслием.

— Значит, решено. — Мистер Хаккетт перегнулся через стол и пожал ей руку. — А теперь, мисс Стэнтон, когда вы стали одной из нас, скажите откровенно: какого вы мнения о происходящем?

— По-моему, это замечательно, — искренне ответила Моника. — Но…

— Что такое?

— В общем… как мне работать? То есть… мне писать сценарий в Лондоне, а потом прислать его вам — или я должна работать здесь?

— О, вы будете работать здесь, — ответил мистер Хаккетт; сердце у Моники подскочило от радости. Вопрос о том, где ей работать, был последним из тех, что беспокоили ее. От одного вида «Пайнема» киношный микроб проник ей в кровь.

— Если вы останетесь в Лондоне, дело не выгорит, — сухо продолжал продюсер. — Мне нужно, чтобы вы были у меня перед глазами. Есть у меня один парень, который за секунду обучит вас всем правилам игры. Ваши кабинеты будут рядом. — Он что-то пометил в блокноте. — Но имейте в виду: вам придется попотеть! Поработать как следует, усердно, не щадя себя. И, кроме того, быстро, мисс Стэнтон. На скорости я особенно настаиваю. Я намерен приступить к съемкам… — продюсер коротко и деловито стукнул рукой по столу, — в самом ближайшем будущем. Если получится, через четыре недели. Еще лучше — через три. Что скажете?

Моника, еще не привыкшая к манерам киношников, приняла его слова за чистую монету, и ей стало нехорошо.

— Три недели! Но…

Мистер Хаккетт немного подумал, а потом как бы нехотя проговорил:

— Ну может быть, немного больше. Но помните — немного! Вот так мы здесь работаем, мисс Стэнтон. Я хочу запуститься сразу после «Шпионов на море», антинацистского фильма, который мы делаем сейчас.

— Понимаю, мистер Хаккетт, но…

— К тому времени съемки «Шпионов на море» должны быть закончены. Надеюсь. — На лице его на мгновение появилась зловещая гримаса, но морщины и складки тут же разгладились. — Скажем, от четырех до пяти недель; тогда у нас будет куча времени. Вот именно! Значит, решено! — Он записал что-то еще. — Ну как?

Моника улыбнулась:

— Постараюсь, мистер Хаккетт. И тем не менее… Мне столько предстоит узнать, столькому нужно научиться, и все же, думаю, за четыре недели мне удастся написать более-менее нормальный сценарий «Желания»…

Мистер Хаккетт смерил ее безучастным взглядом.

— «Желания»? — повторил он.

— Да, конечно.

— Но, милая моя, — в голосе мистера Хаккетта зазвучали снисходительные нотки, — вы будете работать вовсе не над сценарием «Желания».

Моника изумленно воззрилась на него.

— О нет, нет, нет, нет! — Мистер Хаккетт как будто удивлялся, отчего такая нелепая мысль пришла ей в голову, и даже укоризненно покачивал головой. Его зубы сверкнули в улыбке; усики зашевелились. Он сосредоточил все силы, всю свою энергию, чтобы вывести ее из нелепого заблуждения.

— Но я думала… я так поняла, что…

— Нет, нет, нет, нет, нет, — повторил мистер Хаккетт. — Над «Желанием» будет работать мистер Уильям Картрайт, и он научит вас всему, что вам необходимо знать. А вы, мисс Стэнтон, должны представить нам сценарий по новому детективу мистера Картрайта «А потом — убийство!».

Глава 2 НЕУМЕСТНОЕ КРАСНОРЕЧИЕ БОРОДАЧА

1