A Prisoner of Birth

— Они все лгут! — Голос Бет от волнения зазвенел.

— И вы единственная, кто говорит правду, хотя на самом деле ничего из того, что там происходило, не видели, — ответил Пирсон. — У меня нет больше вопросов, милорд.

— Ты собираешься допросить Картрайта в качестве свидетеля? — спросил отец Алекса, когда тот приехал на уик-энд к родителям в Бат.

Отец стал расспрашивать Алекса о суде, едва тот переступил порог. Что было вполне в характере старика. В конце концов, Алекс только этим всю неделю и занимался. А в понедельник они оба снова будут в Олд-Бейли, хотя и в разных судах.

— Конечно, — ответил Алекс. — А почему нет?

— Дело в том, что это единственный оставшийся в твоем распоряжении элемент неожиданности, — сказал старый судья, отставив стакан с виски. — Пирсон рассчитывает, что всю следующую неделю с показаниями будет выступать Картрайт, но, если ты без всякого предупреждения закроешь слушание завтра же утром, ему придется обороняться. Он окажется неготовым представить суду обвинительное заключение завтра же утром.

— Но если Картрайт не выступит со своими показаниями, присяжные подумают самое плохое.

— Возможно, но один или двое присяжных все-таки могут предположить, что ты намеренно отсоветовал ему вступать в поединок с Пирсоном — особенно после головомойки, которую тот задал его невесте.

— Картрайт умом нисколько Пирсону не уступит, — сказал Алекс.

— Но ты же говорил, что он очень вспыльчив.

— Только когда нападают на Бет.

Отец кивнул:

— Тогда можешь не сомневаться — как только Картрайт займет место свидетеля, нападкам на Бет не будет конца.

— У Картрайта безупречное, в глазах закона, прошлое, он работал все время после окончания школы и собрался жениться на своей подруге, которая от него забеременела.

— Значит, как раз эти четыре темы Пирсон, приступив к перекрестному допросу, постарается обойти. А сюрпризы для Дэнни Картрайта он подготовит загодя, будь уверен.

— Верно, но у меня тоже есть сюрпризы для Пирсона.

— Например?

— Крейг ранил Дэнни в ногу, и Дэнни всегда может предъявить в доказательство шрам.

— Пирсон спишет его на Берни Уилсона.

— Так ты советуешь мне не допрашивать Картрайта как свидетеля?

— А вот на это, мой мальчик, ответить трудно, — сказал отец. — Меня на суде не было, и я не знаю, как реагировали присяжные не показания Бет Уилсон. Утро вечера мудренее.

Алекс прибыл в Олд-Бейли через несколько секунд после того, как ночной портье открыл парадную дверь. Посовещавшись с Дэнни в располагавшейся внизу камере, он прошел в гардеробную и, облачившись в судебное одеяние, направился в зал суда номер 4. Алекс вошел в пустое помещение, занял место в конце адвокатской скамьи и положил перед собой на стол три папки с надписью «Картрайт». Было 9.35.

За десять минут до назначенного часа в зал неспешной походкой вошел Арнольд Пирсон с помощником.

Следующим в зале появился Дэнни Картрайт в сопровождении двоих полицейских, он уселся на деревянный стул в центре скамьи подсудимых.

Ровно в 10.00 вошел судья Сэквилл и попросил пригласить в зал присяжных.

Как только присяжные расселись, судья повернулся к защитнику:

— Вы готовы вызвать следующего свидетеля, мистер Редмэйн?

Алекс встал, улыбнулся судье и сказал:

— Милорд, защита свое дело закончила.

Сэквилл взглянул на Пирсона, который в эту минуту напоминал испуганного кролика, ослепленного светом фар приближающегося грузовика.

— Вы можете приступить к заключительной речи от лица обвинения, — сказал судья прокурору.

— Простите, милорд, — заторопился тот, вставая, — не могла бы ваша светлость дать мне некоторое время для подготовки заключительного слова? Я бы хотел просить отложить слушание, чтобы…

— Нет, мистер Пирсон, — перебил судья, — я не стану откладывать. Воздержаться от показаний — право подсудимого. Присяжные и должностные лица суда на месте, и вряд ли нужно напоминать вам, как забит судебный календарь. Прошу приступить к обвинительному заключению.

Помощник Пирсона передал шефу папку. Тот открыл ее, подумав, что за последние несколько дней почти в нее не заглядывал.

— Уважаемые присяжные… — начал он.

Читая текст, Пирсон спотыкался чуть ли не на каждом абзаце, чем привел в раздражение даже своего подчиненного. К тому времени, когда он добрался до последней страницы, задремал даже Алекс.

Когда Пирсон наконец плюхнулся на скамью, судья Сэквилл заявил, что теперь самое время сделать перерыв на ланч.

Через полтора часа Алекс представил суду свое тщательно составленное заключительное слово. Он не знал, как подействуют на присяжных особо выделенные им обстоятельства дела. Во всяком случае, на вопрос отца, сделал ли он все от него зависящее, чтобы защитить клиента, он мог ответить уверенным «да».