А.С. Пушкин в воспоминаниях современников. Том 1

— Ну нет, графиня, нам нельзя жаловаться, — сказал он, — вот, например, Херасков: он дал нам поэму, да не одну, но, конечно, это уже прошлое; нынче никто ничего подобного написать не в состоянии; подобные гении родятся веками; в заключение скажу вам, что по мне уже конечно тот не поэт, кто не сделал ни одной поэмы... поэмы, что называется...

Что под этим разумел авторитет, понять, как кажется, трудно; но графиня поняла и согласилась.

— Это правда, — сказала она, — совершенно с вами согласна, и при том смело можно сказать, что у нас нынче вообще ничего не перенимают хорошего; вот хотя бы и Пушкина взять... — При этом слове графиня обратилась к Аделаиде. — Извини, милая, — сказала она, — он твой приятель. «Хорош приятель, подумала Аделаида, но не отвечала ни слова». — Да-с, продолжала графиня — хоть бы и Пушкина взять, — мне говорили, что он совершенный атеист, да чего говорят, я и доказательства имею: ну, да представьте себе, что он родную мать свою называет арапкою, родного дядю прозвал Буяновым; а уж по мне, кто не почитает родственников, тот и в Бога не верует.

— Это на него похоже, — с злобою проговорила Аделаида.

— А, ну поздравляю, — сказала графиня, обращаясь к Аделаиде, — поздравляю, — повторила она, — слава Богу: наконец то ты нас удостоила словом; стало быть, тебе лучше; не правда ли? ну, очень рада.

— Нет-с, тетушка, нисколько ни хуже, ни лучше; а если я молчала, так это оттого, что боялась помешать вам, и признаюсь, мне было даже страшно, мне казалось, что я в обществе профессоров.

«Э-э, — подумала графиня, — да как она раздражена еще! каково меня отделала, каково? Это стоит Пушкина: в профессоры меня пожаловала, а я ее девчонкой знала!..»

— Нет, милая, — произнесла графиня. — я ни профессором, ни профессоршей не была, да надеюсь, и не буду; а вот на эту минуту и без профессорства вижу, что ты действительно нездорова.

— Да я не знаю, тетушка, отчего вам это кажется?

— Чего, матушка, кажется! Таки просто нездорова. Право полечись, полечись, послушай меня.

С этими словами графиня встала и начала собираться к отъезду. Аделаида ее не удерживала.

Сборы графини обыкновенно были продолжительны, но тут как-то особенно, под влиянием неприятных впечатлений она спешила забрать все свои утвари, и рабочий мешок, и муфту, и табакерку, и разные мелочи, которые обыкновенно возила с собою.

Андрей Андреевич, по привычке, схватил в это время какой-то пузырек и держал наготове.

Графиня как ни спешила, но продолжала искать чего-то: муфта здесь, говорила она вполголоса, бинокль здесь, лорнет также.

— Да чего вы ищете, тетушка? — с нетерпением спросила Аделаида, желая поскорее спровадить графиню: Аделаиде было не до тетушки.

— Ничего, милая, не беспокойся, авось найду. — И графиня, продолжая свои поиски, повторяла шепотом: — Неужели я выронила, как выходила? Да нет, мне кажется, я сейчас его видела. Косыночка здесь, английский пластырь здесь... — И при этом графиня взглянула в сторону и свой пузырек увидела в руках Андрея Андреевича. — Ах! Он у вас, — проговорила графиня, кашляя, — а я ищу! Вот какие бывают странности! — прибавила она.

Прислужник почтительно подал. Графиня благодарила. Андрей Андреевич извинился, что не догадался подать ей прежде.

— Ничего, ничего, — говорила графиня, кашляя и смеясь, — ничего, очень вам благодарна, хорошо, что увидела.

— Вечно вы там, где вас не спрашивают, — мимоходом заметила Аделаида прислужнику; а прислужник скрылся, как испуганный заяц, сбежал с лестницы и, увидев возок графини, остановился, чтобы посадить графиню и извиниться снова.

Графиня как ни спешила уехать, но с обычными остановками прощалась с племянницей. Аделаида ее провожала.

— Воротись, милая, воротись, — говорила графиня, — ты в самом деле нездорова; право полечись, послушайся меня.

— Я последую вашему совету, тетушка, и с сегодняшнего дня засяду дома и не велю никого принимать к себе.

— Это опять лишнее, — произнесла графиня, возвысив голос.

— Уж это позвольте мне знать, тетушка, — заметила Аделаида.

— Конечно, конечно, ты не маленькая: это совершенно в твоей... — при этом графиня закашлялась, и слово: воле раздалось у подъезда.

Вслед за графиней все посетители исчезли.