Сам мемуарист отнюдь не принадлежал к тем горячим головам, которые готовы словом и делом радеть за судьбы всего человечества. Скептическое название его дневника «35-й год моей жизни, или Два дни вёдра на 363 ненастья» красноречиво говорит само за себя; он не рвался в либералисты, он был вполне добропорядочным чиновником. И тем не менее несколько ироническое отношение к жизни, стремление писать не только аккуратные служебные бумаги, но и вести потаенный дневник, о котором, конечно, и не подозревали его сослуживцы (дневник П. И. Долгорукова пролежал под спудом свыше столетия и был напечатан лишь в 1951 г.), несколько отделяло его от остальных чиновников. Писательская жилка, полученная им в наследство от отца, мешала его размеренному существованию и побуждала его, вопреки его собственным рассуждениям о «безнравственности» поэта, жадно прислушиваться к речам Пушкина. Мемуарист обладал даром живо схватывать драматизм житейских положений — мы буквально видим, как внезапно выходил из себя поэт, как душно и нестерпимо было ему в кругу кишиневских чиновников. Подробнее о дневнике П. И. Долгорукова и его значении как первоклассного мемуарного источника см.: М. А. и Т. Г. Цявловские. Дневник Долгорукова. — «Звенья», т. IX, М., 1951, с. 5-20.
350
35-Й ГОД МОЕЙ ЖИЗНИ, ИЛИ ДВА ДНИ ВЕДРА НА 362 НЕНАСТЬЯ. (Стр. 344). «Звенья», IX. М., 1951, с. 27, 29, 33-34, 43-45, 48, 51, 53, 56-58, 60-64, 66, 71, 73, 75, 78-79, 88, 92, 99-101.
351
352
353
По-видимому, спутана история с ротным командиром Камчатского полка Брюхатовым и происшествия в Охотском полку, о которых говорится в приказе М. Ф. Орлова от 8 января 1822 г. В Аккермане, где был размещен Камчатский полк, 3 декабря 1821 г. четверо рядовых вырвали из рук унтер-офицеров каптенармуса, которого подвергали телесному наказанию по приказу ротного командира Брюхатова. М. Ф. Орлов, последовательно искоренявший в своей дивизии надругательства над нижними чинами, взял сторону солдат. Подробнее об этом см.: М. Ф. Орлов. Капитуляция Парижа. Политические сочинения. Письма. М., Изд-во АН СССР, 1963. Пушкин был, конечно, хорошо осведомлен об этой стороне деятельности М. Ф. Орлова; в письме к Вяземскому от 2 января 1822 г. Пушкин сообщал: «Орлов велел тебе сказать, что он делает палки сургучные, а палки в дивизии своей уничтожил» (
354
О столкновении Пушкина со Старовым см. с. 316-319, 268-271 наст. изд.
355
Ошибка мемуариста — не Янко, а Иорго Балш.
356
12 марта — день вступления на престол Александра I.
357
Отец мемуариста — поэт И. М. Долгоруков, который упомянут в отрывках десятой главы «Евгения Онегина», где Пушкин, намекая на стихотворение Долгорукова «Авось», величает его «стихоплет великородный»; кроме того, в «Путешествии из Москвы в Петербург», в главе «Москва» Пушкин вспоминает «московские обеды, так оригинально описанные кн. Долгоруким» (
358
Об этом же писал Пушкин позднее в «Опровержении на критики» (1830): «
359
Об Яшвиле — см. в т. II прим. 43 к с. 509 наст. изд.
360
Речи Пушкина против рабства справедливо сопоставлены В. Г. Базановым с рассуждением «О рабстве крестьян» В. Ф. Раевского (В. Г. Базанов. Владимир Федосеевич Раевский. Л.-М., 1949, с. 118-119).
361
362
Речи, проповеди церковников сочинялись на извлеченную из книг Священного писания цитату, которая и называлась «текстом»; в своей записи Долгоруков использует подобное значение слова «текст».
363
Пушкину приписывался перевод французского изречения «Кишкой последнего попа последнего царя удавим», встречающегося у Жана Мелье (см.: Рак В. Д. К истории четверостишия, приписанного Пушкину. —
364
Инцидент с отставным штабс-капитаном Рутковским известен только по дневнику Долгорукова.
365
366
И. Д. ЯКУШКИН: Иван Дмитриевич Якушкин (1793-1857) — воспитанник Московского университета, участник Отечественной войны 1812 г., с 1818 г. в отставке с чином капитана; декабрист, член Союза Благоденствия и Северного общества.
С Пушкиным Якушкин познакомился в начале 1820 г. у П. Я. Чаадаева и, по-видимому, встречался с ним в кругу будущих декабристов; во всяком случае, в десятой главе «Евгения Онегина», вспоминая дружеские сходки у И.Долгорукова и Н.Муравьева, поэт поставил себя рядом с Якушкиным, — там, где «сбирались члены сей семьи»,
Читал свои Ноэли Пушкин,