А слёзы капали

— Элементарную, он здесь со своей Махой, а ты там в гараже пережидаешь. А потом он у тебя всю жизнь на крючке.

— Кто он?

— Нужный человек.

— Какой человек?

— Молчи, сколопендра.

Двор Бобылева.

Васин вышел во двор. Дождик. Кое-где горят окна, отражаются в лужах. Неподалеку от подъезда Васин увидел беседку. В ней скамейка.

Васин сел на скамейку и ему стало так грустно, что жить не хочется. И холодно. И идти некуда.

Серая пустыня.

Ученики принесли старому Троллю осколок зеркала. Старый Тролль нашел ему место в раме.

Ученики присели на корточки. Ждут.

Версаль. XVIII век.

В большом зале дворца танцуют несколько балетных пар. Оркестрик разместился в стороне. Король и его ближайшие придворные смотрят балет. Король — сидя в кресле, остальные — почтительно стоя сзади.

Выбегает прима, замирает на сцене. Дирижер изгибается в истоме, ведя палочкой в воздухе. Скрипка послушно начинает вести нежную партию. И вдруг скрипачу попадает в глаз осколок зеркала. Он жмурится…

В тот момент, когда прима в изящном па взлетает над сценой, скрипка начинает резать слух жестокими звуками.

Прима замирает. Дирижер в ужасе.

Король поднимает бровь. А когда король поднимает бровь, это плохо.

Двор Бобылева.

В беседку осторожно, даже робко вошел человек, по тщательности движений и выверенности шагов которого было ясно — он безнадежно, но привычно пьян.

— Из-вините, — сказал он Васину. — Я не помешал?

Алкаш присел рядом. Вздохнул. Ему хотелось поговорить.

— Выгнала, — сообщил он.

Алкашу было холодно, он дрожал.

— Щас будет звать, уговаривать, вернись, Василий! А я — нет. Прин-ципиально. Нет у меня дома, нет родного угла. — Вгляделся в Васина, спросил:

— А где Лешка?

— Кто?

— Ошибочка, прошу прощения.

Наверху открылось окно. Обозначился женский силуэт.

— Василий! — раздался голос.

— А я молчу, видишь, — тихо сказал алкаш. — Прин-ципиально.

— Василий!

— Чего? — крикнул в ответ алкаш.

— Ничего! — ответила женщина. Хлопнула форточка.

— Видишь, — сказал алкаш Васину. — Воспитал. Он поднялся.

— И ты сам не ходи… Пускай зовет. Воспитывай.

Квартира Васина.

Жена при виде вошедшего в дверь Васина бросила телефонную трубку. На лице ее было явное облегчение.

— Паша, слава богу! — сказала она. — Я уж не знала, что и думать.

Васин снял мокрый плащ, повесил его.

— Я пришел, — сообщил он.

— Ну и хорошо… Ты промок, — она посмотрела на плащ.

— Все мы не без недостатков, — мирно сказал Васин.

Он прошел на кухню, открыл хлебницу, достал батон.

— Павел, — сказала жена от двери на кухню. Она пришла туда за мужем. — Ты только не переживай. Они ушли.

— Кто? — Васин застыл с поднятым ножом — собирался разрезать батон.

— Ребята. Взяли Машеньку и уехали.

— Чепуха, — сказал Васин, не выпуская батона, прошел в комнату к детям, открыл дверь. Там было пусто. Доска с проектом исчезла. И магнитофон. И на обоях — почему-то сразу бросилось в глаза — светлые прямоугольники от картинок и фотографий, что висели там. На полу валялась фотография Васина.

— Не ожидал, — сказал Васин и набрал номер телефона.

Квартира Люси.

В длинном коридоре коммунальной квартиры зазвонил телефон. Небритый сонный человек в тренировочном костюме взял трубку.

— Людмилу попрошу, — сказал Васин.

— А вы попозже позвонить не могли? — спросил мужчина.

Он положил трубку, ткнул кулаком в соседнюю дверь.

— Люся, тебя.

Люся разбирала привезенные вещи. Машенька спала на раскладушке.

— Гера, сам с ним разбирайся, — сказала Люся.

Квартира Васина.

Гера взял трубку.

— Да? — спросил он.

— Гера?

— Да, батя.

— Я просил Люсю.

— Будь с ними помягче, — прошептала жена.

— Люсь, он с тобой говорить хочет.

— Некогда мне, — сказала Люся.

— Она занята, батя, — сказал Гера.

— Я сказал, позови.

Гера пошел за Люсей. Васин ждал. Жена говорила:

— Сегодня уж пускай там переночуют. Нечего ребенка туда-сюда возить. Она и так травмирована.

Васин кивнул.

Квартира Люси.

— Добрый вечер, товарищ Васин. Чему обязана?

Васин вздохнул. Но сдержался.

— Люся, — сказал он. — Утром вы можете вернуться. Но, разумеется, что ты кое в чем пересмотришь свой моральный кодекс.

— Да?

— Да. И это категорическое условие.

— Так вот, дорогой папочка, мы не вернемся, пока вы сами не пересмотрите свой кодекс. С нашим все в порядке.

— В порядке? А мой магнитофон по рассеянности с собой прихватила?

— Ах вот вы о чем, товарищ Васин? Вы по рассеянности забыли, что подарили его на день рождения своей внучке. Так что, если скучаете без музыки, купите себе новый. И проверьте, все ли вилки у вас целы.

— Люся, я не позволю!

— А я не позволю вам сюда звонить. Мы живем в коммунальной квартире и вы беспокоите наших соседей.

Люся бросила трубку.

— Зачем тебе вдруг понадобился этот магнитофон? — нервно спросила жена.

— Зачем?… А затем, чтобы записать, как ты храпишь!

— Я?…

Васин решительно отправился в спальню, сгреб одеяло и подушку.

— Тридцать лет терпел. Хватит!

Понес постель в столовую.

— Павел…

Васин остановился.

— Последний алкаш! Последняя собака имеет право на сочувствие и гуманное отношение. За что? За что вы так меня ненавидите? Я тебе не изменял, я все деньги до копейки отдавал, всю свою жизнь посвятил.

— Павел, о чем ты говоришь?