А. Смолин, ведьмак

Я скрипел ручкой по бумаге, Ряжская же, дождавшись, пока за председателем правления закроется дверь его собственного кабинета, закинула ногу на ногу и укоризненно уставилась на меня.

— Вот чего тебе опять не так? — наконец нарушила она молчание. — А? Что ты вечно чем-то недоволен?

— Всё так, — заверил ее я, аккуратно выписывая сегодняшнюю дату. — Просто хочу проверить на себе действенность социальных программ государства. Высока во мне гражданская сознательность, понимаете? Желаю убедиться в том, что безработная часть населения на самом деле защищена так, как про это говорят представители власти по телевизору. У нас ведь как бывает — в нем одно, на деле другое. А у меня душа болит за общество! Опять же — проверю, так ли хороши центры «Мои документы», не впустую ли потрачены на них средства из бюджета?

— И именно по этой причине ты принял предложение Вагнеров и прогулялся с Петром в его клинику? — уточнила Ольга Михайловна. — Вопросы здравоохранения, надо полагать, тоже вошли в сферу твоих интересов?

— А это мое дело, — небрежно бросил я, отлично осознавая, что данная фраза звучит немного по-хамски. Впрочем, не сильно это меня и беспокоило. — Ольга Михайловна, мы же вроде третьего дня все наши совместные дела закончили, да? Я обещал найти того, кто подложил свинью вашему супругу, слово свое сдержал. Теперь и вы будьте любезны сделать то, что обещали.

— Сдержал, — подтвердила Ряжская. — А уж если вспомнить нашу с тобой беседу с субботы на воскресенье, так у меня вообще сердце радуется. Так как ты, меня давно никто не посылал. Даже любимый муж — и тот опасается со мной в подобном тоне разговаривать.

— Не любите вы слышать слово «нет», — заметил я, откидываясь на спинку стула. — Отвыкли.

— Отвыкла, — призналась женщина. — Видел бы ты мое лицо в этот момент.

— Оно наверняка было прекрасно, как, впрочем, и всегда, — дипломатично заверил я ее. — Вне всяких сомнений. Однако дописал я заявление, любезная моему сердцу Ольга Михайловна, теперь пойду отволоку его в отдел по работе с персоналом. И личная просьба — давайте без отработки меня отпустим, а? Все равно я сюда ходить не стану, нет у меня на это времени. Лето на носу, не желаю менять футболку на пиджак.

Конечно, дело не в футболке, и даже не в том, что моя прежняя работа мне стала совершенно неинтересна, хотя и не без того. Просто июнь не за горами. Я не собираюсь снабжать отпрыска Кащея дополнительными козырями. Я вообще не хочу давать ему ни единого шанса меня прищучить. Еще бы квартиру сменить, но тут все сложнее. Впрочем, дома я особо появляться и не собираюсь, мой дом на ближайшие несколько месяцев — Лозовка. А там, на своей территории, еще поглядим, у кого зубы крепче.

Вот только родители… Как бы по ним все это рикошетом не вдарило.

— Дай сюда. — Ряжская легко встала с кресла и подошла ко мне. — Давай, давай, не кочевряжься.

Неужто, как в фильмах, она заявление об уходе разорвет? Но я не киногерой, второй раз писать ничего не стану, решу этот вопрос проще. Для начала отправлю к ней нынче ночью Жанну, чтобы та как следует пошумела у нее в доме и страху на семейную чету Ряжских нагнала, а потом, если ума не добавится, могу и чего похуже учудить. Им «пиявец» ангелом покажется.

— Решим так. — Ольга Михайловна ознакомилась с текстом заявления, а после положила мне руку на плечо. — Заявление остается у меня, но ты все же не увольняешься.

— Не вариант, — недовольно буркнул я, поняв, что добром мы не расстанемся.

— Живи как знаешь, — мягко произнесла Ряжская, наклонившись ко мне и щекоча шею своими волосами. — Не хочешь ходить сюда — не надо. Но зачем сжигать мосты, Саша? Для чего? Сломать всегда проще, чем построить, уж прости меня за банальность. Будем считать, что ты в длительной командировке. С разницей в окладе.

— Ольга Михайловна, вот к чему это шапито? — рассмеялся я. — Ничего не изменится. Не буду я, как та золотая рыбка, у вас на посылках служить. Мы славно провели время, вы пару раз помогли мне, я тоже выручил вас — и всё. Сказка кончилась, начались будни.

— Строптивый мальчик, о каких «посылках» ты говоришь? — Голос Ряжской обволакивал меня, как паутина беспечную бабочку. — Это просто знак признательности за все, что ты для меня сделал. Ты спас моего мужа, ты нашел того, кто хотел его смерти, так неужели я не могу для тебя сделать хоть что-то? Например — такую мелочь?

Шут с ней. В конце концов, какая разница, где именно моя трудовая книжка валяться станет — в мусорном баке у моего дома, или тут, в сейфе под замком? Что пнем об сову, что совой об пень — все едино.

— Хорошо. — Я встал со стула. — Пусть будет так. Спасибо. Но сразу предупрежу — по звуку горна и царственному взмаху правой дланью я сюда бегать не собираюсь, поскольку вашим сотрудником себя более не считаю.

— Пусть будет так, — с достоинством повторила мои слова Ряжская. — Но, надеюсь, на дружескую помощь и поддержку в особых случаях я рассчитывать могу? За наличный расчет, разумеется?