А собаку я возьму себе

– Прекрасно, вижу, что он меня узнал. Знаете, я забыл вас предупредить: нужно заботиться о том, чтобы в поилке все время была свежая вода. Это все-таки сухой корм, он требует большого количества жидкости. Питье собаке необходимо.

Я улыбнулась:

– Кстати, о питье: как вы насчет пропустить рюмочку?

Он изумленно замер. Должно быть, подумал, что только сорокалетние бабенки атакуют так прямолинейно. В общем, я, видимо, вышла за рамки, слишком резко перейдя от одного к другому. И попыталась смягчить свой просчет:

– Я увидела, как вы тащите эту тяжеленную коробку… Конечно, если кто-то вас дожидается…

– Никто, – пробормотал он. Потом, оправившись от неловкости, с беспечным видом произнес: – С удовольствием выпью с вами.

Не помню, чтобы когда-нибудь делала столь сильный ход, но как прикажете поступать охотнику, когда добыча не пытается убежать и к тому же находится на расстоянии выстрела?

– По правде говоря, приглашаю вас не без задней мысли. Собираюсь задать вам множество вопросов насчет собак, – крикнула я из кухни.

– Задавайте! – отозвался он, освобождая тем самым мне проход, через который я хотела проникнуть.

Я положила лед в его стакан и протянула ему с потугами на кокетство, о котором, казалось, и думать забыла.

– Расскажите мне обо всем, что я должна знать, чтобы стать настоящей хозяйкой собаки.

Он рассмеялся, и звуки его голоса напомнили мне очаровательное Моцартово арпеджио.

– Прежде всего вы должны знать, что собака будет всегда любить вас, что бы ни случилось. Она никогда ни в чем вас не упрекнет, не осудит ваше поведение или поступок. И будет абсолютно счастлива всякий раз, как вас увидит, у нее не будет ни хороших, ни плохих дней. Она никогда вас не предаст и не уйдет к другому хозяину. Однако наряду с этими замечательными достоинствами вас ждут известные неудобства – собака всегда будет зависеть от вас, никогда не станет самостоятельной, как это обычно происходит с ребенком, и, возможно, именно вам придется определять момент ее смерти, если сопутствующие старости болезни превысят меру.

Я слушала его как завороженная. Его краткая речь показалась мне самой поэтичной из всего, что я слышала в последнее время.

– А что взамен должна делать я?

– В общем-то немного: кормить, минимально заботиться, ну, а если вы действительно хотите получать от нее удовольствие, то наблюдать за ней. Обращайте внимание на настроение, проявляющееся в некоторых ее движениях, на тоску в ее вздохах, на то, как радостно она вертит хвостом, на честность ее взгляда…

– На простодушие, – добавила я на грани инфаркта.

– На простодушие, – подтвердил он, глядя мне прямо в глаза.

Боже, такого не может быть на самом деле! Он оказался нежным, умным, мужественным, обаятельным. Да я была бы готова приютить у себя боа-констриктора, если бы только он расписал мне его достоинства! Если мне не удастся затащить моего гостя в постель, то я не смогу больше без отвращения краситься перед зеркалом. Я посмотрела на Ужастика, нежданно-негаданно возведенного в ранг загадочного мифологического животного.

– Ты женат? – спросила я.

– Разведен, – ответил он без колебаний.

Эхо этого магического слова на какой-то миг повисло в воздухе, но тут же было уничтожено омерзительным телефонным звонком. Ужастик насторожился. Я в раздражении взяла трубку.

– Инспектор Деликадо?

Что понадобилось Гарсону в такое время? Или он всерьез воспринимает известные слова о том, что полицейский всегда на посту?

– Должен сообщить вам прискорбную новость.

Но даже этим он не смог привлечь мое рассеянное внимание.

– Что там стряслось, Гарсон?

– Боюсь, что дело, которое мы ведем, переходит в разряд убийств.

Я стряхнула с себя эротические видения.

– Что вы имеете в виду?

– Звонили из больницы. Игнасио Лусена Пастор только что скончался.

– Скончался? Но отчего?

– Ничего необычного. У него вдруг резко ухудшилось состояние, и, пока его везли в операционную, произошла необратимая остановка сердца. Хорошо бы вы приехали. Я буду ждать вас у входа в больницу.

– Еду.

– Инспектор…

– Что еще?

– Если возможно, не привозите эту собаку.

Я со злостью бросила трубку, мне было не до шуток. Потом повернулась к гостю, который уже поднялся на ноги.

– Боюсь, мне придется уехать, срочное дело на работе…

– В библиотеке? – уточнил он с недоверчивой иронией.

– Да, – ответила я, не вдаваясь в подробности. – Оставайся, если хочешь, и допей виски.

Он отрицательно покачал головой. Мы оба направились к двери. Он припарковал свой пикап напротив дома – новехонький автомобиль с силуэтом собаки на дверце. Я пожала ему руку и пошла к своей машине. Но вдруг обернулась:

– Эй, послушай, я даже не знаю, как тебя зовут!

– Хуан.

«Имя Крестителя»[3], – разочарованно подумала я. Очень возможно, это были бы чудесные мгновения… Как знать, может, когда мы в следующий раз увидимся, он не покажется мне привлекательным. А все Игнасио Лусена Пастор! Бывают же такие вредные люди, напоминающие насекомых, что находят свою смерть в твоем стакане виски, и приходится извлекать их с помощью пальца.