А теперь держи меня

– Миша вычислил Андрея, – вкрадчиво отвечает Кристина. – Пришёл к нему, чтобы узнать, зачем тот присылает письма и шпионит за тобой. Не знаю, на кой чёрт Таран ему слил весь план. Наверное, думал, что Кузнецов согласится на его предложение и присоединится к нам. Но Миша отказался, – девушка делает глоток, чтобы чем-то заполнить паузу. – Они подрались. Потом Кузнецов сказал, что если Андрей не оставит тебя в покое, то вылетит из команды и в следующий раз не отделается парой синяков. А потом Андрей признался, что от него это не зависит. Рассказал, что сделает со всеми нами Арчи, если Кузнецов проболтается. Миша оказался умным. Он слышал и про Арчи, и про то, что он держит весь город у себя в кармане. Сказал, что ничего никому не расскажет, если мы не будем тебя трогать. Таран согласился. Поэтому у тебя и было всего одно задание: отнести чёртово письмо начальнику полиции. Но знаешь, в чём прикол? – она на секунда замолкает. – Письмо было пустое. Не было облавы на клуб. Не было ничего. Егор даже боялся нос высунуть из дома, не то что тащиться в «Конечный пункт», – она поворачивается к парню. – Если бы ты вернулся к Шершню, то сразу бы всё понял. А так вы все продолжали думать, что Аню взяли, а вместе с ней и Арчибальда. Мы хотели, чтобы вы боялись. Паниковали. Думали, что вашим жизням конец… – она печально усмехается. – На самом деле конец начался в тот момент, когда Малийский встретился с Антоном и попросил у него помощи. Или, возможно, ещё раньше…

Кристина смотрит на меня, и я прищуриваюсь. Намекает на то, что всё началось с того момента, когда я согласилась на спор? Я связалась с тем человеком, с кем нельзя было иметь ничего общего. И вот я здесь. Думаю, единственное, что не изменилось бы в этой жизни: встреча Маши и Кузнецова. Сестра в любом случае познакомилась бы с ним, начала общаться… Возможно, сейчас они бы жили вместе и радовались каждой секунде.

А, может быть, я ошибаюсь.

– Больше мне нечего сказать, – признаётся Кристина. – Таран обещал всё разжевать по кусочкам, так что ждите его. У меня мозги и так в кучу от происходящего…

Маша с трудом отрывает от Крис свой задумчивый взгляд и куда-то уходит. Никто её не останавливает.

– Мне нравился Кузнец, – вдруг говорит Егор, до этого внимательно слушавший рассказ Крис. – Неплохим был парнем. Надо будет выпить за него.

– Выпьем, – обещает Крис. – У нас ещё много времени, чтобы разгрести всё это дерьмо.

– Что будет, если нас найдут? – спрашиваю я.

Она смотрит на меня так внимательно, словно я глупый ребёнок.

– Тогда нам конец, – говорит так, словно эта фраза ничего не значит. – Можете заказывать место на кладбище. Хотя, думаю, оно нам не понадобится. Арчи закопает где-нибудь в лесу, и нас никогда не найдут. А, может быть, скормит своим псам…

Её голос становится мистическим: так обычно рассказывают страшилки перед костром.

– Всегда хотел, чтобы меня кремировали, – пытается пошутит Егор, но никто не улыбается.

– Ну, или так, – пожимает плечом Крис, затем морщится, наверное, из-за боли. – Может, он разрешит последнее желание перед смертью? Я бы попросила шоколадный пудинг.

– Я бы любой пудинг сожрал сейчас. Надо было сказать Андрею, чтобы он еды прихватил…

Кристина поднимается на ноги, даже не собираясь комментировать порыв Шторма перекусить, ставит кружку в раковину и, прежде чем уйти, бросает:

– Есть чай.

Мы с Егором остаёмся наедине, и между нами повисает неловкое молчание. Хочется что-нибудь сказать, пошутить или разрядить обстановку, но в голову ничего не приходит. Дождь за окном усиливается, и я вздыхаю, прислушиваясь к отдалённым раскатам грома.

– Пойду в душ, – зачем-то говорит парень, медленно поднимаясь на ноги.

Он не смотрит на меня, а я прожигаю его спину взглядом, пока Егор не скрывается в коридоре.

А чего я ожидала? Что он бросится ко мне в объятия и будет откровенничать? Глупости. Между нами уже давно нет ничего общего. Есть только пустота и громадная непреодолимая пропасть…

Флешбэк 4

Рома и Андрей возвращаются лишь к обеду и при этом не забывают прикупить еды, – это единственная хорошая новость, потому что к этому времени чай заканчивается, а наши желудки устраивают настоящую революцию.

Квартира томится в тишине, никто ни с кем не разговаривает. Каждый прячется в своём углу и не подаёт признаков жизни. Я единственная сижу на кухне и пытаюсь разобраться с собственными мыслями.

Телевизор на кухне работает тихо, уходя на фон и теряясь где-то на втором плане. Забравшись на диванчик с ногами, я обнимаю колени и пытаюсь превратиться в невидимку словно маленькая девочка, напуганная очередным скандалом родителей.

Вспоминаю песню Нойза, «Ругань из-за стены».

«И кто из вас прав, мне всё равно. Вы оба мне нужны».

Думаю о маме, и дикая тоска пронзает своими стрелами как садист-Купидон. Впервые за годы, которые мы провели порознь друг от друга, мне хочется просто обнять её и расплакаться.

Мама никогда не любила объятия. Это было для неё диким. Странным. Раздражало.