А теперь на Запад

Майор с сержантом удивленно переглянулись. Ландышева укоризненно взглянула на меня, а Куликов ехидно усмехнулся.

– Когда он неожиданно появился, я удивилась, – пояснила Наташа, – ведь меня о нем не предупреждали, и потому заподозрила неладное. А увидев петлицы Мушкина, сразу все поняла.

– И что же у него такого необычного на петлицах?

– А вы не обратили внимания?

– Ну почему же, я заметил, что там четыре шпалы.

– Вот именно, четыре, – торжественно произнесла Ландышева, – а их больше трех не бывает.

– То есть как это не бывает, – возмутился я. – Их еще прошлым летом ввели. Да вот же у нашего майора госбезопасности тоже четыре прямоугольника на петлицах.

– Ввели, да не у всех, – парировала сержант. – Военврач первого ранга остался с тремя шпалами, и теперь он приравнивается к подполковнику.

– Вот как? Действительно, век живи, век учись. Да как же его пропустили, такого неправильного?

– Вот кто бы говорил. Боевой командир и то в званиях не разбирается, а тут часовыми санитарки стоят. Можно подумать, они все эти тонкости знают.

– А это немецкий шпион? – поспешил я перевести разговор на более актуальную тему.

– Нет, конечно, – ответил Куликов, внимательно рассматривающий документы арестованного. – Германия своих диверсантов готовит тщательно и таких откровенных ляпов не допускает. – Он отложил бумаги и обратился к Мушкину: – Кто именно вас послал, мы выясним уже сегодня. Но может быть, вы, голубчик, сразу расскажете, чтобы напрасно не тратить чужое время и заодно свое здоровье.

– Скажу, все скажу. – Пользуясь моментом, Мушкин перевернулся на бок, так как лежать на скрученных за спиной руках, которые он придавливал всей своей тушей, ему было очень больно. – Это Молотов. Он часто бывал за границей, и его там завербовали.

– Врешь, сука, – возмущенно воскликнул я и в качестве аргумента, подтверждающего свою правоту, пнул оппонента в бок. – Я точно знаю, что Молотов никогда не интриговал, – это уже майору.

– Меня послал Хрущев, – завопил Мушкин, стараясь придать своему голосу побольше искренности. – Он связан с украинскими националистами и хочет свергнуть советскую власть.

– Врешь, сволочь, – пнула его с другой стороны Ландышева, поддержав кровавое реноме своего ведомства. – Хрущев сейчас на Юго-Западном фронте, а у тебя документы выданы в Москве. Говори, кто?

– Это Берия, Берия. Он хочет захватить власть и убить товарища Сталина.

Мы все, включая съежившегося Мушкина, посмотрели на майора, так как теперь была его очередь пинать лежачего. Однако он задумчиво посмотрел на неправильные петлицы незадачливого шпиона и покачал головой.

– Вы лжете. Товарищ Берия прекрасный организатор и все делает на совесть. – О том, что нарком лично курирует этот проект, упоминать, конечно же, не стоило. Затем, обернувшись ко мне, Куликов добавил: – Здесь нужен профессиональный следователь, так что разрешите откланяться.

Вызванный пограничник рывком поставил Мушкина на ноги, засунул обратно кляп и вывел его из палаты. Майор забрал свою фляжку, содержимое которой, к сожалению, вылилось на пол, и ушел, не забыв реквизировать у меня «вальтер», так как он мог понадобиться для следствия.

Резкие движения, которые мне пришлось делать во время этого происшествия, не прошли для меня даром, и швы на плечах разошлись. Впрочем, оказалось, это и к лучшему, так как рентген показывал, что один осколок у меня остался не извлеченным, и его желательно было удалить. Операцию решили сделать сразу же, потому что в любой момент могли привезти раненых, которым требуется неотложная помощь.

Правда, врачи предупредили, что мне нельзя делать общий наркоз и придется ограничиться местным. Это означало, что будет немного больно. Но Ландышева заверила, что будет все время находиться рядом и веселить меня разными историями.

Проводить операцию должен был сам начальник отделения, и он же ведущий хирург госпиталя Мультановский.

Верная своему обещанию, Ландышева вполголоса, чтобы не мешать врачам, стала рассказывать забавные истории. Случаи из практики ее ведомства были секретными, и поэтому она ограничилась тем, что услышала здесь же в госпитале.

– Вот недавно был случай. Одному бойцу требовалось немедленное переливание крови, а у всех медработников кровь уже взяли.

– А что, консервированной крови не было? – вяло поинтересовался я, чтобы поддержать разговор.

– Она тогда еще не поступала. И вот товарищ Мультановский, который, кстати, вас сейчас и оперирует, приказал взять у него пятьсот миллилитров, после чего продолжал операцию. При этом он еще и шутил, что работать стало легче. Это был первый случай переливания крови от хирурга прямо у стола.

– Так вот почему тут ведро с водой стоит, – догадался я. – После сдачи крови работающей бригаде врачей все время пить хочется.