А у нас во дворе…

И комиссия дружно рассмеялась. Все учителя поняли, что если Ариадна сказала «пятый растаял», значит, она отлично сосчитала, что два и три будет пять.

А молодая учительница покачала головой:

— Ну и подарочек для классного руководителя будет эта упрямица. — И спросила: — Девочка, кто изображён здесь на портрете?

Родион увидел, что учительница показывает на портрет Мичурина, и сразу успокоился. Потому что совсем недавно папа Родиона рассказывал им двоим про стелющиеся яблони, выращенные учёным Мичуриным. Его яблони дают плоды и на дальнем Севере, где раньше они вымерзали. А теперь их стелющиеся ветки всю долгую зиму, как тёплым одеялом, укрыты снегом, и летом на них вызревают яблоки.

«Ну ответь, Некотуха, ответь! — мысленно торопил Родион Ариадну. — Ты же знаешь!»

Она взглянула на портрет и ответила упрямо:

— Какой-то старик.

В классе наступила тишина. Родион исстрадался за дверью. «Учителя думают, что она ничего не знает. Они же не догадываются, что ей самой сейчас плохо, она залезла в ту невидимую бутылку с узким горлышком и не может вылезти…»

— Ариадна Яковлева, — услышал он голос учителя, — спой нам, пожалуйста, твою любимую песенку.

Петь Ариадна любила. Она знала много песен. Пусть она сейчас споёт ту самую, которую часто пела вместе с бабушкой: «Полюшко-поле, полюшко широко поле, едут да по полю герои, да Красной Армии герои…» Родион неслышно, где-то глубоко внутри себя пел, подсказывая Ариадне песню: «Ну пой же, пой, Некотуха!»

И вдруг услышал:

— Чижик-пыжик, где ты был?.. — резким голосом Буратино пропела Ариадна и… всхлипнула. Родион увидел, как слёзы накипают на её ресницах.

«Теперь уж учителя рассердятся и совсем прогонят её из класса!» — с ужасом подумал Родион.

Седая учительница сняла очки, протёрла их, сказала:

— Ладно, маленькая, иди отдохни. Мы с тобой поговорим в другой раз. — Она положила руку на макушку Некотухи, проводила её до дверей, и Родион отскочил в сторону.

Ариадна вышла. Родион подлетел к ней и закричал. Никогда раньше он не кричал на неё и вообще ни на кого не кричал.

— Ты что??! Ты что??! Не знала, что ли, кто на портрете?

— Мичурин, — шмыгнула носом, тихо и покорно сказала Ариадна, — тот, у кого яблони спят под снегом…

— Ты что, песни другой не знала? Только дурацкий «пыжик»? — наступал Родион, такой злющий, что готов был поколотить её.

И Ариадна, всхлипнув последний раз, вдруг запела своим пронзительным голоском для него одного, чтоб ему доказать:

Если бы парни всей земли
вместе собраться однажды могли…

— Ага! — перебил Родион. — Знаешь ведь!

Она продолжала петь всё громче, доказывая ему, а может быть, потому, что песня помогала ей вылезти из проклятой упрямой бутылки, в которой ей было так плохо:

Парни, парни, в этом наша сила —
землю от пожара уберечь.
Мы за мир и дружбу, за улыбки
милых, за сердечность встреч!..

Они с папой любили эту песню, и Родион им всегда подпевал.

Сейчас, когда она пела, глаза её сияли и слёзы высохли.

Не видели ни Родион, ни Ариадна, что в открытой двери класса стояла и слушала их Анна Дмитриевна, а за нею появились улыбающийся учитель и молодая, очень удивлённая учительница — вся комиссия целиком.

Бабушка Ариадны пробиралась к ним между скамеек, которые стояли вкривь и вкось, как оставили их ушедшие по домам ребята.

— Простите уж нас, — сказала бабушка Анне Дмитриевне. — Такой вот в нас сидит бес упрямства.

— Ничего, — утешила её учительница. — Это пройдёт.

А на другой день на двери школы был вывешен список детей, которых осенью примут в «нулёвку». В нём на самом последнем месте (потому что в алфавите Я — последняя буква) стояли фамилия, имя: ЯКОВЛЕВА АРИАДНА.

— И ничего не на последнем! — весело объявила Ариадна. — А на первом с конца!

Глава 14. ОКАЯННАЯ ТЕТЁХА

В доме случилось происшествие. Мама Родиона, когда ходила в магазин, купила для Анны Максимовны восемь диетических котлет.

Анна Максимовна две поджарила на обед, а остальные про запас в вязаной сумке вывесила за форточку, на холод.

На другой день глянула она за окно: там висит сумка, пустая, разорванная, из неё только обрывки бумаги торчат.

Расстроилась Анна Максимовна и спустилась на лифте к продавщице Тамаре Васильевне жаловаться на ворон. И все покупатели, как услышали рассказ Анны Максимовны, стали говорить, что вороны — ворюги и что по утрам спать не дают, каркают. А мужчина, у которого под тополем стоят «Жигули», вышел из подъезда с ведром и щёткой, стал смывать с машины безобразные вороньи следы.

Председатель Василий Игнатьевич, тоже ожидавший молока, сказал:

— Надо насчёт ворон посоветоваться с наукой, принять меры.

Востроносая тётка заявила:

— Взять охотничье ружьё и перестрелять!

И тогда старый музыкант, он только что стал в очередь, сказал неожиданно твёрдо:

— Нет, нет, только не убивать. Зачем птиц убивать? — и освободил пуговицу пальто от зацепившейся за неё вязаной сумки.

Востроносая тётка ехидно спросила: