А в мечтах ты моя

– «Вас ждет время смелых решений», – слабо улыбнулась она. Дуня закусила губу, молясь про себя, чтобы Юльке хватило ума не воспринять идиотскую записку как руководство к действию.

Следом к шляпе потянулся Коган:

– «Вас ждут великие дела», – застонал он. – Нет, ну, вы мне скажите – почему опять дела? Нет бы взять и посулить мне встречу с шикарной незнакомкой!

– Смирись, – захохотали друзья, не проявив должной эмпатии к Таму. – Дуня, твоя очередь!

Поддерживая дурашливый тон беседы, Дуня зарылась поглубже, вытянула свое предсказание и, сделав театральную паузу, раскрыла записку.

– Ну, что там? Не томи!

– «Забудь о застенчивости – протяни руку к своей любви».

Их взгляды с Красновым встретились. И было в них такое, в этих глазах… и знание – никуда тебе, милая, не убежать, и легкая насмешка, и обещание счастья, и предвкушение этого самого счастья – все сразу.

– Вот-вот! Протяни руку… – ее ладонь нащупал Чернов и потянул на себя. Дуня моргнула, разрывая образовавшиеся между ней и Семёном ниточки. Из последних сил улыбнулась своему жениху. А когда гадание переключилось на Сандалову, тихонько выскользнула из-за стола. Ей нужно было немного свежего воздуха. Под доносящиеся из столовой взрывы смеха она прошла по коридору и выскользнула на террасу. Дуня чувствовала себя ужасно несчастной. И это нельзя было отрицать. Как нельзя было отрицать и факт того, что что она… увлеклась. Увлеклась так сильно, что это стало проблемой, поставив под удар то будущее, которое она давным-давно для себя выбрала. И теперь, когда это произошло, она просто не знала, как быть. Ей казалось, что вся ее жизнь катится прямиком в пропасть. Будто тот обвал в горах сдвинул со своего места не только снежные покровы и камни… Один раз Семен Краснов уже перевернул ее жизнь. Второй… она не может позволить ему это сделать.

За спиной раздались шаги.

– Дунь, ну, что ты опять выскочила раздетая? – и снова ей на плечи лег теплый плед. Как тогда. Сердце запнулось в горле.

– Я уже собралась уходить. – Руки скользнули с плеч вниз. Обнимая. – Не надо! Пожалуйста.

– Тебя же тянет ко мне. Зачем ты так упорно это отрицаешь?

– Потому что это ничего не меняет. – Ее голос дрожал вовсе не от холода. – Я, наверное, должна была сразу тебе сказать… Мне предложили партнерство. За рубежом. Мой отъезд – вопрос решенный.

– Я – невыездной.

– Я знаю. Поэтому… – Дуня всхлипнула, – не стоит и начинать. Я могу отказаться от Володи… Но я не могу отказаться от своей мечты.

Глава 19

Руки Краснова тяжело упали вдоль тела, добровольно освобождая её из плена, идущего от его большого тела тепла и странного, совершенно необъяснимого чувства защищенности, что она испытывала, находясь в них. Дуня попятилась. Под ногой скрипнула половица. И этот резкий звук как будто развеял сковавшие её чары. Она развернулась на пятках и рванула обратно в дом. Что было, в общем-то, не такой уж хорошей идеей. Учитывая то, что в глазах закипали слезы, которые ей бы наверняка пришлось объяснять, увидь ее кто-то.

– Не так резко…

– Папа? – всхлипнула, пролетела по инерции еще с полметра и уткнулась носом в крепкую, несмотря на возраст, отцовскую грудь. – А ты чего здесь?

– За тобой пошел, – бросил Андрей Викторович сердито.

– Ну да, – усмехнулась сквозь слезы Дуня. И медленно оглянулась, опасаясь, что Семен бросится за ней, и тогда им наверняка не миновать сцены.

– Он не пойдет за тобой.

Утверждение отца утонуло во взрыве смеха, донесшегося из глубины дома. Можно было сделать вид, что она его не услышала. Но Дуня была не в настроении делать вид.

– Почему ты так в этом уверен? – спросила она и закусила дрожащие, как у ребенка, губы.

– Ты все доходчиво ему объяснила. И сделала правильный выбор.

– Да уж, конечно, – вновь засмеялась, сквозь слезы.

– Конечно! – горячо заверил отец. – Не зря я тобой горжусь. Ты – умная женщина.

Да. Умная. Так почему же прямо сейчас она чувствовала себя полной дурой? Дуня шмыгнула носом. Где-то совсем близко Коган возмущался, что все гости разбежались, а, между прочим, еще немного, и будут куранты бить. Следом, нарушая их мнимое уединение, в коридоре раздались звуки шагов. Боясь испортить праздник собравшимся, Дуня попыталась взять себя в руки. Помахала ладошками у лица, надеясь так осушить слезы. Несколько раз вздохнула. Глубоко, отчего в груди запекло. И так, уже практически полностью успокоившись, все-таки поинтересовалась:

– А как же твои слова о том, что Краснов ни перед чем не остановится, чтобы меня добиться? Неужто ты изменил свое мнение?

– В нем больше порядочности, чем я думал.

Это была такая вопиющая ложь, что Дуня даже рот открыла. Моргнула несколько раз и… засмеялась.

– Знаешь, что самое удивительное, папа? Как раз в его порядочности ты никогда не сомневался.

Не сомневался. Семен был прав!