А. В. Жвалевский. Сборник

И там уж начиналось: дети сначала смотрели во все глаза, потом смелели, лезли на руки к Деду Морозу, рассказывали, как они хорошо себя вели, требовали подарков и исполнения желаний.

Сергей Иванович быстро вспомнил первую ёлку в доме у своей сестры и, чтоб дети не устроили бучу, предложил всем по очереди читать стихи.

– А можно не стих, а песенку? – спросила маленькая веснушчатая девочка.

– Конечно, милая, – радостно согласился Дед Мороз, и в голове у него тут же зазвучала «В лесу родилась ёлочка».

Но девочка звонко запела совсем другое:

– Мы растём, мы поём, мы играем,
Мы в счастливое время живём,
Песней дружною мы открываем
Пионерский наш радостный дом…

Дед Мороз слегка оторопел, особенно когда остальные дети старательно подхватили:

– Вы, трамваи, звените потише,
У реки, на Бульварном кольце,
Чтобы Сталин любимый услышал
Нашу песню в Кремлёвском дворце!

Дед Мороз обвёл изумлённым взглядом зал и увидел, что учителя поют даже старательнее, чем дети. Он растерялся. Патриотические песни на Рождество даже в царской России не пели!

– Не расстраивайся, – зашипел ему в ухо знакомый охлин голосок, – они просто по-другому не умеют…

– Ладно, научим, – пробурчал Дед Мороз и громко объявил: – Ай молодцы, ай ладно поёте! А теперь мы с вами новую песню выучим, новогоднюю. Ну-ка, в хоровод встанем! А теперь за мной повторяем: «В лесу родилась ёлочка…»

Сергей Иванович прыгал и скакал вместе с детьми, касался каждого – и снова калейдоскоп фантазий возникал перед ним. А к концу утренника сказал: «Ну-ка, дети, посмотрим, что у нас под ёлочкой?» Понятное дело, дети бросились смотреть, что под ёлочкой, и нашли всё что загадывали. Труднее всего оказалось отбиться от очкастых тётенек, которые не хотели отпускать «товарища артиста», не подписав каких-то ордеров и ведомостей. В конце концов Морозов грозно ответил им: «Необходимые бумаги будут высланы вам курьером». Тётеньки отстали, и Сергей Иванович помчался в следующую школу.

Но, как он ни торопился, обойти за три предпраздничных дня удалось только десяток-другой утренников. С одной стороны, это было много: птёрки и охли натаскали целую кучу разноцветных блёсток, весь Новый год Морозовы провели словно внутри небольшого салюта. С другой стороны, детей, которых Дед Мороз не успел поздравить, было гораздо больше.

– Ничего! – сказал Главный Птёрк, деловито прохаживаясь по праздничному столу. – Поставим это дело на серьёзную основу. Ну-ка, не хулиганим там!

Окрик предназначался остальным птёркам и охлям, которые буянили по всей комнате. Никто из них даже ухом не повёл.

– Это с таким-то рабочим коллективом? – рассмеялась Маша.

– Спокойно! – Птёрк сложил руки на груди и гордо задрал голову. Он сразу стал похож на маленького Наполеона. – Это мы во время праздника бестолковые, а когда работаем… Ох!

Кто-то из работящих, но бестолковых птёрков очень ловко прыгнул на ложку, торчавшую в варенье. В результате Главного Птёрка сшибло вишенкой, и он потратил целую минуту, чтобы хорошенько вытереться о салфетку.

– Значит, так, – продолжил он. – Твоего личного присутствия не потребуется. Желания будем мы собирать, а ты сиди себе тихонько и выполняй.

Сергей Иванович вспомнил толпу детей, которая его каждый раз окружала, их горящие глаза…

– Нет, – упрямо покачал он головой, – на утренники я тоже буду ходить.

– Как хочешь, только учти… Да что ж такое?!

Очередная вишенка снова сбила птёрка с ног. Тут уж Маша, пожалев, принялась вытирать бедолагу от варенья.

– А ещё говорят, – бурчал птёрк, но было видно, что ему приятна забота хозяйки, – снаряд дважды в одну и ту же воронку не попадает. Спинку потри, пожалуйста. Банда охламонов, а не помощники Деда Мороза!

На плечо к Морозову тем временем забралась очередная охля.

– Пойдём мы! – заорала она задорно. – А то умаялись, а нам ещё неделю работать!

– Почему неделю? – удивился Сергей Иванович. – Новый год уже всё, наступил.

– А утренники в школах ещё неделю будут идти, – сказала Маша. – Ты что, не знал?

Наверное, Морозову стоило огорчиться – ещё целая неделя напряжённой работы, но он вдруг почувствовал прилив сил.

– Придётся отгулы взять, – он посмотрел на часы, – и лечь сегодня пораньше. Эй, ты чего?

Главный Птёрк стоял посреди его тарелки, с него густо текло малиновое варенье.

– Это он сам в розетку прыгнул, – наябедничала охля с плеча, – я видела!

– Ничего не сам! Оступился я. – Птёрк повернулся к Маше: – Хозяйка! Вытереть бы меня!