…А Видов категорически против

– Ну… – Соня замялась, боясь ответить неправильно, – наверное, эта девушка стала сопротивляться, может быть, попыталась убежать. Я так сделала бы… Вы говорили, про нож… может, решила закрыться на кухне или в ванной? Но в ванной вроде ножей не бывает, если только маникюрные ножницы…

– Да, всё правильно. Эта дурища убежала на кухню, только вот навряд ли с целью запереться там. Потому что тогда двери на кухню (и вообще почти все двери в квартирах) не запирались. Не принято было! А дальше что?

– Ну, вы много от меня хотите, Максим Андреич… не знаю. Если рассуждать логически, зажал этот Влад её в углу. Фу, не хочу говорить, противно…

– Угадала. Ещё одна шоколадка твоя! Говоря юридическим языком, он решил перейти от обычных оскорблений – словами, к оскорблению действием. Я услышал только Светкин писк. Дурища, даже заорать нормально не могла. Рванул на помощь. С той скоростью, на какую был способен. И вот заруливаю на кухню… Теперь твоя очередь додумывать!

– А чего тут додумывать, Максим Андреич? Вы же тоже пьяный были… Может, попытались его оттащить – не получилось, и тогда на глаза попался нож. Может, и сразу за нож схватились. Пьяный человек, как правило, агрессивный… А! Вот как ещё могло быть! – видимо, Соню уже не коробило копание в подробностях той роковой пьянки, – нож схватил Влад, чтобы ударить вас, а вы вырвали, и… и…

Видов захохотал, одобрительно кивая головой. Заразительно так захохотал, надолго, от души. Соня тоже невольно улыбнулась.

– Ладно, и третья шоколадка твоя! Но больше не дам, много сладкого вредно! Влад нож не брал – руки у него были заняты. Светкой. Как всё вышло, никогда не пойму… Светкино лицо было ужасно бледное, перекошенное. И я не мог этого не сделать. Как сейчас помню: Светка трясётся, шепчет что-то неразборчиво. Влад сползает по стене, медленно загребая ногами.

На какой-то миг я застыл на месте, потом какой-то провал… и вот я уже аккуратно кладу нож на самое видное место – около плиты, на разделочную доску.

– Кошмар какой, – пролепетала Светка, прижав кулачки к подбородку.

– Дурища, вымой руки! Ты что, не видишь, что на них кровь?! – прошипел тогда я.

Она лихорадочно закрутила вентиль – тогда, знаешь ли, краны были другие, долго крутили их, чтобы получился нужный напор. Наконец, вода зашумела. «И ты вымой». Это уже она – мне. У-у, дура…

– Это неправдоподобно, и тебя могут заподозрить… что ты тоже брала в руки нож! А ты не брала, слышишь, не брала! Так всем и говори! Иди, ну! – я рявкнул и даже замахнулся на неё кулаком, – звони в скорую, быстро, надо этого ублюдка спасать… если не сдох ещё.

Телефон был в коридоре, так что ребята отлично слышали Светкин разговор со скорой – по тону он больше походил на покаяние. Через несколько секунд все были на кухне. И все были абсолютно трезвые! Перетащили Влада в комнату, обработали, как могли, рану… А мы уже кое-что могли – как-никак, пятикурсники. Я наскоро объяснил всем, что произошло. Скорая подъехала быстро. А потом подкатили менты.

– А дальше?.. – глаза Сони блестели от возбуждения.

– Да ничего интересного. Следствие ни в чём не разбиралось. То есть, вообще ни во что не вникало. Зачем – обвиняемый налицо и во всём сознался. Но я всё равно их не понимаю… как же так? Ударов ножом было множество, но вразнотык. Ясно, что бил слабый человек, и в истерике. А я… уж если бы ударил, то раз или два, и… сразу царствие небесное этому Владу… Видать, много у них в то лето висяков было.

Да… Может, отделался бы я условкой – преступление-то началось с попытки изнасилования… если бы не блатное Владово происхождение. Ну, сыграла роль и серьёзность ранений. Он до-о-олго восстанавливался. Впрочем, приговор был мягкий – Светкины родители наняли мне хорошего адвоката. Спасибо им! Помогли даже больше, чем мои собственные предки.

Мои-то очень, очень расстроились. Мне казалось, к их расстройству примешивалась досада: будущее у меня, конечно, было, но совсем не светлое. Они всегда мной гордились, а как гордиться теперь? В общем, не поняли они меня, особенно мама.

Наташка – моя невеста, тоже не поняла и очень расстроилась. Так сильно, что бросила меня. Но это не из-за тюрьмы с судимостью, нет. Просто она дурой ревнивой оказалась. Решила, что я влюбился в Светку…

А после тюрьмы стало куда хуже: из института выперли, на работу никуда не брали. Спасибо, помогли Светкины предки. Устроили на скорую. Светка тоже помогала как могла. Она ведь ждала меня. Встретила, образно говоря, у ворот.

Собственно, они встретили меня всей семьёй. Светка верещала, что сделает всё, чтобы искупить свою вину. Потому что ей ужасно стыдно, ведь я так пострадал из-за неё, а моя хрустальная мечта о научной деятельности разбилась вдребезги. Короче, вскоре мы поженились…

Видов взял Соню за локоть.

– Ну, хватит о прошлом, лучше пойдём-ка гулять!

Молча и медленно они направились туда, где было светлее, и с каждым шагом всё теснее прижимались друг к другу.

– У-у… чёрт, наступил на что-то острое, – Видов выругался, дёрнул ногой и… проснулся.