А волки здесь тихие

– Пока все по плану. Теперь едем к дому Ганеда.

И там не пришлось долго ждать. Дежана вышла на улицу с растрепанными волосами и со следами крови на лице. Я вышла из машины и подошла к ней. Она посмотрела мне в глаза, затем медленно кивнула.

Ну вот и всё! Я подняла голову к небу

– Папочка, я выполнила свой долг. Теперь ты можешь быть спокоен.

*

Казалось бы, наконец, наступила такая долгожданная и спокойная жизнь, когда не нужно все время бояться за жизнь родных, живи да радуйся, мы смогли сохранить все то, что создали родители, но внутри оставалась только горечь.

Моя душа еще помнит ощущение надежности и счастья, которое было до, и безграничного горя и страха, которое случилось после.

Но моя душа не знала, что бывает между.

Я не могла спокойно сидеть, сердце внезапно начинало стучать словно бешеное, мне хотелось вскочить и бежать, а куда бежать?

После того дня, я, словно потерянная бродила по дому, снова и снова твердя себе, что все закончилось.

Когда кто-то из детей выходил из дома, у меня внутри все сжималось, и каждый раз я испытывала безотчетный страх за них и ждала плохих известий. Они возвращались целыми и невредимыми, а страх во мне не исчезал.

Если я могла найти себе какое-нибудь дело, которое отвлечет меня от страхов и мыслей, научит прятаться от страхов, но такого дела для себя я не находила. Ездить на фирму я не хотела, так как была еще не готова к встрече с партнерами, и казалось, что со всем миром не хотелось встречаться. С тем миром, за который я так боролась, сейчас не интересовал меня.

Так и слонялась по дому, словно тень от прежней Мары.

Одно меня утешало, что Ларита продолжала заниматься любимым дело, а Маркор с воодушевлением крутился рядом, втихую занимаясь тем, что выкладывал съемки в интернет.

В один из дней, я стояла возле открытого окна в своей комнате, наблюдая за тренировкой ребят. Может и мне к ним присоединиться? Не хочу. Апатия какая-то.

Сзади неслышно подошел Максимилиан, он молча стоял рядом, смотря на ребят. Потом сел на подоконник напротив меня и посмотрел мне в лицо.

– Может, съездишь куда-нибудь. Развеешься?

Я отрицательно покачала головой.

– Не хочу, Макс. И не могу.

– Я не про отдых тебе говорю. Я говорю о том, что нужно найти место и выплеснуть всю свою боль, иначе ты не сможешь жить дальше. Здесь ты научилась прятать от всех свои чувства, но сейчас пришло время открыть свою душу, вывернуть ее наизнанку и хорошенько сполоснуть. Пока не избавишься от этого – он пальцем дотронулся до меня в районе сердца.

– Ты не сможешь принять ничего нового, не сможешь впустить туда никого, не сможешь радоваться ничему новому, ведь здесь уже занято твоей болью и горем. Чтобы подняться вверх, нужно опуститься до самого дна своего горя, ощутить всю горечь потери, и только когда почувствуешь, что готова- только тогда оттолкнуться со всей силы с этого дна, чтобы подняться на самый верх. Туда, где тебя ждет новая жизнь, где ты сможешь насладиться красками этой жизни, научиться радоваться и смеяться.

Я медленно кивнула. Возможно, он прав, но сейчас я не готова оставить детей и уехать, все еще чувствуя ответственность за их жизни. Может быть, когда-нибудь потом я решусь, а пока…

– Подумай. Но не тяни, иначе ты не сможешь оттолкнуться от дна.

Его слова все время крутились в голове, я то принимала их, то отталкивала, категорически не соглашаясь. Мне бы сначала понять, что там внутри ноет, что не дает мне покоя ни днем, ни ночью, превращая мои сны в тягучие серые будни, не приносящие облегчения.

Через несколько дней я, наконец, решилась проведать могилы. Я долго стояла возле калитки, собираясь с духом, прежде чем встречусь с ними.

Возле меня возник Маркор, он взял мою руку в свою ладонь и сжал. Я глубоко вдохнула и шагнула в лесной массив.

Мы медленно шли, пока не подошли к первой могиле. Я долго смотрела на мраморное надгробие, прежде чем заговорила:

– Санар. Когда он впервые появился здесь, он долго ни с кем не разговаривал, все время пытался забиться в дальний уголок домика. Мы с мамой часто навещали его, пытаясь найти с ним общий язык. Это случилось неожиданно, когда мы принесли ему подарок на новый год. В ту ночь все ребята собрались в нашем доме, а он все не шел, и когда куранты пробили двенадцать, мама взяла кусок пирога и его подарок. Это была такой круглый шарик на подставочке, а внутри домик, окруженный лесом, и все это было покрыто искусственным снегом. Но когда шарик потрясешь, казалось, что это настоящий снег медленно опускается на крышу лесного домика. Санар долго смотрел на него, а потом застонал, закрыл глаза и заплакал. Думаю, что эта картинка напомнила ему о его собственном доме. Мама отправила меня домой, а сама еще долго оставалась с ним рядом. Из него вырос красивый и преданный волк, только грустинка в его глазах всегда напоминала мне о том новогоднем вечере. Так с этой грустинкой в глазах он и ушел в ту ночь.

Я прошла дальше