А вот еще...

— Ух ты, — с детским восторгом прошептал Зафод. — Как настоящий… только очень маленький.

Дракон прогрыз скорлупу, выбрался наружу, мгновение или два побултыхался в воде, потом прижал лапку к сердцу и затрясся мелкой дрожью. Из сердца его вырвалось и растворилось в воде крошечное облачко золотого света.

— Пипец дракончику, — прокомментировал Гавбеггер и опрокинул стопку в рот.

Форд с Зафодом последовали его примеру и, словно сорванные неведомой силой, полетели со стульев на пол. Они валялись на полу, ритмично дергаясь, и на удивление стройно распевали дуэтом арию Мели-Мели из оперы «Катастрофа в Пантео-Хрюнге». Левый Мозг, плававший в сосуде с гелем, проводами и трубками, присоединился к ним третьим голосом.

— Гм… — пробормотал Гавбеггер. — Эк их… а у меня только сердце защемило, и все.

Артур решил воздержаться.

Минут через двадцать Форд с Зафодом снова сидели за столом, глупо хихикая при взгляде друг на друга.

— Очень хорошо, — заявил Гавбеггер, хлопая в ладоши. — Толстожопого и его обезьянку ублажили. Мы можем углубиться в дела?

Необходимое пояснение. Считается, что выражение «углубиться в дела» произошло на планете Шалезм, где искусство промышленного шпионажа достигло невиданных высот, из-за чего бизнесменам приходилось заключать мало-мальски серьезные сделки лишь на нижних уровнях глубоких шахт, маскируясь при этом до неузнаваемости и общаясь друг с другом шифрованными сообщениями через синтезатор голоса. Как следствие, никто из них до завершения сделки не знал наверняка, о чем же, собственно, он договорился. Так, например, один профсоюзный лидер объявил во всеуслышание, что договорился об увеличении пенсий всем членам своего профсоюза, тогда как на деле он всего лишь пообещал свой член каждому пенсионеру. Говорят, забастовка там продолжается до сих пор.

Артуру это показалось немного сложноватым.

— В дела? Какие дела? Разве вы не собирались высадить нас в ближайшем космопорту?

— Не раньше, чем вы меня убьете.

— Разве вы не бессмертны?

— Вы что, не слушали? Толстожопый пообещал меня убить.

— Ну, понеслась… — буркнул Зафод. — Помню я, помню. Не вредничайте.

— Я же Гавбеггер Бесконечно Продленный. Вредничать — мое призвание. Вы что, еще не поняли?

Зафод выпрямился со всей царственностью, на которую был способен, хотя левая сторона его тела продолжала подергиваться.

— Я обещал вас убить, и я выполню свое обещание. Э… кто-нибудь, кроме меня, слышит пение?

— Только не я, — заявил Форд, пряча в свою сумку единственное оставшееся драконье яйцо. — Ни хрена не слышу. Ни оперы, ни еще чего.

— Слово Библброкса чего-нибудь да весит в этой Галактике. Так что можете не звать меня больше толстожопым.

Гавбеггер подмигнул ему — так издевательски, что от подобного оскорбления и камни бы ожили.

— Я просто подогреваю вашу личную заинтересованность, Библброкс. Насколько я понимаю, вы очень легко отвлекаетесь.

— Это есть, — хихикнул Форд.

— Эй!

— Но ведь это правда! Только вспомни ту историю со столбом и корзиной летучих пирожков! Право же, ты мог бы лучше сосредоточиться на деле.

— Не лишено резонности. Дайте еще раз услышать, а?

Гавбеггер не заставил себя упрашивать дважды.

— Толстожопый.

— О'кей, — кивнул Зафод. — Я готов. Мне только подключить Левый Мозг к тому, к чему ему положено подключаться, и я готов лететь.

Гавбеггер поднял палец.

— Вы хотели сказать, мы готовы лететь?

— Да нет же, — буркнул Зафод, протягивая руку к Левому Мозгу. — Боги терпеть не могут посетителей. Со мной Тор поговорит, потому что мы давно знакомы и я глупее даже его. Я полечу в Асгард один.

— Я тоже знаком с Тором, — заявил Артур. — Я его один раз достал и до сих пор жив.

— Второй раз такого не повторится, — возразил Зафод. — И у богов долгая, чтобы не сказать, вечная память, так что ты определенно останешься на корабле.

— Почему бы тебе не взять с собой Триллиан? — предложил Форд. — Если мне не изменяет память, Тор к ней неровно дышал.

— Нет, — решительно мотнул головой Зафод. — За последние несколько лет у Тора заметно испортился характер. К нему нужен особый подход.

Он сунул руку в гель и с громким всхлюпом выудил оттуда Левый Мозг.

— Как дела, приятель? — спросил он, отцепляя провода от временных гнезд.

— Немного сонное состояние, — признался Левый Мозг, моргая. — Мне что, пора уже просыпаться?

— Боюсь, что так. Нам надо лететь.