А вот еще...

Драконы разомкнули боевой порядок и разлетелись во все стороны, стараясь быстрее убраться подальше от места, где кто-то расстреливает их товарищей. Однако при всей своей стремительности они не могли оторваться от снарядов, которые целым роем вынырнули из-за горизонта и по мере захвата датчиками целей отворачивали и гнались каждая за своим драконом.

Хеймдалль опять сложил свой рог и набрал номер экстренной связи с Хельхеймом.

— Хель? На нас напали!

— Знаю, — отозвалась дьяволица. — Не беспокойся, я послала несколько дюжин снарядов. Видишь неприятеля?

Хеймдалль всегда славился бдительностью, особенно чуткой благодаря его способности обходиться без сна. В любом скандинавском кабаке вам расскажут, что он увидит, как растет трава, и услышит, как падает на землю лист, — даже если это происходит на другом берегу океана. Однако с тех пор прошло немало времени, и теперь Хеймдалль частенько не прочь вздремнуть после чашечки латте, а уж какой-нибудь листопад и вовсе не заметит.

— Не вижу никого. Только торпеды, летящие со стороны южного полушария.

Хель задумчиво хмыкнула.

— Южного, говоришь? Не с арки Бифроста?

— Да нет. Мост передо мной как на ладони. Говорю тебе, с юга.

— И никаких пришельцев? Ну, хоть зеленых таких, с лазерами, или бластерами, или еще чем таким?

Хеймдалль стиснул Гьяллархорн с такой силой, что тот аж заскрипел.

— Нет. Никаких, Зарк их подери, пришельцев, ясно? Только косяки голубых торпед с розовым выхлопом. Немного похожи на наши, какими я их помню.

— Да нет, нет, — произнесла Хель виноватым тоном подростка, не пропускающего мать к себе в спальню, полную девиц, парней, травы, колес, краденых драгоценностей и прочих предосудительных вещей вплоть до играющей задом наперед музыки. — Не могут это быть наши. У наших выхлоп красный. Ну, светло-красный, но никак не розовый.

Хеймдалль зарычал: еще одного его дракона сбили.

— Плевать мне, какого они цвета. Сбей их, Хель. Можешь их сбить?

— Э… да. Пожалуй, могу. Вот… компьютер вычислил их частоту, и мы можем послать команду на самоликвидацию, что я сейчас и делаю… сейчас.

Оставшиеся торпеды взорвались, разбросав по небу розовые и голубые искры. По льду громко застучали осколки.

— Отлично проделано, — выдохнул Хеймдалль, по щекам которого текли слезы облегчения. — Я доложу Одину о твоих сегодняшних подвигах.

— Правда? Доложишь? Но это же здорово! Конечно, будь это наши торпеды, я бы уничтожила их еще быстрее — ведь их-то частоты я и так знаю. Так что это наверняка не наши торпеды, да и откуда здесь взяться нашим торпедам… В общем, если кто спросит, отвечай, что не наши. Кто-нибудь вроде, например, Одина. Не наши. Понял?

Хеймдалль открыл было рот, чтобы ответить, но тут заметил, что Зафод Библброкс собрался с силами и снова бежит, прихрамывая, к стене.

Если он доберется до стены, я обязан буду вести переговоры…

Впрочем, даже осознание этой истины и значительные потери в корпусе драконов не удержали Хеймдалля от ухмылки. Библброкс почти достиг стены, однако пользы от этого «почти» было примерно столько же, сколько от флабуза в любом деле, для которого требовался большой палец — в открывании бутылок, например, или в игре на лютне, или в голосовании на обочине. С таким же успехом уроженец Бетельгейзе мог бы стоять на месте, ибо одолеть бога в беге на короткую дистанцию — дело нереальное. До стены Библброксу оставалось всего несколько шагов, но шансов на победу у него имелось не больше, чем если бы он находился на расстоянии светового года отсюда в свинцовом пиджаке и башмаках из нейтрония.

Поймать Библброкса, подумал Хеймдалль, и не успели еще стихнуть электронные импульсы этой мысли, как он уже стискивал горло Библброкса, прижав того спиной к стене.

— Не знаю, что ты сделал с моими дорогими драконами, но тебе это не поможет!

Зафод ощущал себя так, словно на грудь ему сел сиськодонт. И не какой-нибудь симпатичный травоядный сиськодонт, который и сел-то на него по ошибке и сойдет, едва услышав голос Зафода. Нет, злобный, кровожадный сиськодонт-мутант, не слушавшийся своих родителей в детстве и своего стада в юности, а вместо этого получающий наслаждение, расплющивая добычу задницей, прежде чем ее сожрать.

— Чертов сиськодонт-мутант, — прохрипел, задыхаясь, Зафод.

Хеймдалль сжал его горло чуть сильнее.

— И это все? И это последние слова знаменитого президента Нидлфакса?

И тут Зафод кое-что вспомнил.

— У меня ведь не у одного прозвище имеется, верно?

Бог неуютно поморщился.

— О чем это ты толкуешь?

— Только не вздумай отпираться. У вас, ребята, у всех есть типа тайная кличка. Вроде пароля. Это мне как-то Тор по пьяни рассказал, когда мы с ним бухали на Дзенталквабуле. Мы так набрались… ты даже не поверишь. Я целовался с силагестрийкой.

— Врешь, — прошипел Хеймдалль.

Зафод даже обиделся.

— Гордиться тут, конечно, нечем, но я целовался с той силагестрийкой… и ее хозяином тоже.

— Смертным не дано знать наши прозвища. Это тайна. Ты все врешь.