А вот еще...

Приземлившись на очаровательном зеленом лугу за околицей поселка, ладья Гавбеггера мгновенно превратилась по цвету, форме и фактуре в небольшой поросший травой холмик. Пасшиеся поблизости стадом большие емельянские коровы, только-только начавшие спорить, кто первой предложит свое сочное мясо прилетевшим, чертыхнулись и вновь занялись раскраской транспарантов к демонстрации протеста против сыромантов, которые отказывались их есть.

Гавбеггер дематериализовал люк, и пассажиры с наслаждением ступили на твердую землю.

— Как здесь славно, право, — произнесла Триллиан. — Так мирно… — Тут на нее налетела, едва не врезавшись ей в грудь, корова.

— Съешьте меня! — истерически проревела корова. — Съешьте меня!

Триллиан отпрянула от влажного розового носа.

— Э… нет, спасибо. Я вегетарианка.

— Овощи! — с омерзением буркнула корова. — Ну что вы в них находите? Почему им все удовольствие, а нам… Клетчатка с витаминами, только и всего. И что, черт подери? У меня жопа белками сочится. Буквально.

Прежде чем пассажиры «Тангриснира» успели сделать хоть шаг, их окружило стадо разъяренных коров.

— Мы — бешеные коровы! — скандировали они. — Мы — бешеные коровы!

Артур не удержался и прыснул:

— А знаете, это ведь смешно. Там, на Земле, была эпидемия…

К нему подступила бурая корова.

— Вы ведь не вегетарианец, нет, сэр?

— Ну, если на то пошло, нет.

— Ручаюсь, сэр, вы не отказались бы от славной вырезки с молодым картофелем и полбутылкой красного?

Артур погладил себя по животу.

— Подумать, так не откажусь. Звучит очень соблазнительно. Настоящий стейк. Никаких репликаторов. То, что надо — настоящее, без дураков мясо. — Было время, когда мысль о животных, мечтающих отдать себя на заклание ради стола, приводила Артура в ужас, но теперь он обнаружил в своем сердце некоторый оптимизм.

Темная материя, подумал он. Это ненадолго.

— Ты просто мысли мои читаешь, дружище Артур, — заявил Форд. — Я вообще-то не слишком люблю питаться разумными существами, но эти ребята такие настойчивые…

Бурая корова подняла переднюю ногу и подтолкнула Артура с Фордом в направлении топившейся дровами жаровни.

— И как вам, сэр, приготовить стейк? А вам, сэр?

— С кровью, — отозвался Форд. — Настолько сырой, чтобы его смог оживить ветеринар с дефибриллятором.

— Думаю, мне средней прожарки.

Корова достала откуда-то салфетку и накинула ее на согнутую переднюю ногу.

— Отлично. А вино?

Артур не имел ни малейшего представления о том, как обстоят на этой планете дела с винами. Сомнительно, чтобы у них успели вызреть хорошие винтажные сорта.

— На ваше усмотрение.

Гавбеггер ощущал себя несколько неуютно в окружении остальных коров. Как-то никогда он не питал особых симпатий к говорящим четвероногим. Это была фобия, с которой он боролся с переменным успехом.

— А ну, зверюшки, отойдите-ка подальше, пока я не поджарил вас своим бластером.

— Ну наконец-то! — вскричала одна из коров.

— На максимальной мощности, можно? — взмолилась другая.

Триллиан взяла Гавбеггера за руку.

— Я знаю этот вид. Они хотят, чтобы их съели.

— Я их не собираюсь есть. Но застрелить могу.

В Рэндом все еще бурлили эмоции недавнего перелета.

— Почему бы вам не перестрелять их всех, а, пришелец? Продемонстрируйте моей мамочке, кто вы есть на самом деле.

Гавбеггер ощутил, как сжимает его руку Триллиан, и волнение его немного отпустило. Он посмотрел на нее.

Как такое случилось? Как вам это удается?

Как уже говорилось выше, Вселенная питает отвращение к нежным чувствам и не допускает, чтобы они затягивались надолго, так что каждый полный любви взгляд уравновешивается где-нибудь в недрах космоса адекватной дозой грубости. А иногда и неадекватной.