А вот и невеста

Этот сценарий словно был вырван прямо со страниц фильма категории "В". Он уже не контролирует свою жизнь, и наконец-то достиг края. И всё же, он сам во всём виноват, потому что не должен был соглашаться на этот нонсенс. После того, как его дядя обчистил его счета, он запаниковал. Второй ошибкой было прислушаться к Бену и Тому, когда они пришли к нему с этой абсурдной идеей.

ДеМарко охватило неумолимое желание пройти по проходу и выйти вон из церкви. Он должен сломя голову бежать за своей жизнью... бежать прочь из церкви и никогда не оглядываться. Однако прежде чем Доминик успел сделать хоть одно движение, Бен подвёл к нему Саманту, и протянул ему её руку.

Глава 4

Её пальцы оказались неожиданно мягкими.

Через прозрачную вуаль Доминик видел большие карие глаза, маленький покрасневший нос и полные губы. Сэм выглядела совершенно непохожей на решительную и неустрашимую журналистку, с которой он познакомился двадцать минут назад. Её руки дрожали, и, судя по всему, она определённо пролила одну или две слезы.

— С тобой всё хорошо?

Девушка сглотнула.

— Я буду в порядке.

Твою мать. Из-за опечаленного лица Сэм он почувствовал себя последней сволочью, как будто её принуждал.

— Слушай, если ты не сможешь пройти через всё это, я пойму.

Она покачала головой.

— Всё хорошо. Я подумала о своей семье, и о том, что они пропускают день моей свадьбы.

— Дорогая, — пробормотал он, — это же не по-настоящему.

— Я знаю, но моя семья не в курсе.

Кроме матери, которая бросила его в юном возрасте, алкоголика-отца, вора дяди Френка, который сейчас скорее всего жарился под карибским солнцем, и сводной сестры, о которой никто не знал, у него не было семьи. И вопреки всему этому он произнёс:

— Мне жаль.

Она всхлипнула.

Доминик вынул из своего кармана шёлковый носовой платок и просунул его под вуаль.

— Высморкайся.

Сэм выдохнула.

В толпе пронеслась очередная волна шёпота, вероятно, все решили, что невеста рыдает от счастья.

Она посмотрела на него взглядом, в котором таился намёк на доброту. Большие карие глаза цвета растаявшего шоколада.

Священник прокашлялся, давая понять, что они нужны, чтобы продолжить шоу.

Доминик засунул платок обратно в карман и провел её по двум широким ступенькам, поддерживая левой рукой под локоть, пока они шли к алтарю.

Священник кивнул. "Он настоящий", — думал Доминик, успокаивая своё бьющееся сердце. Священник не был оплаченным актёром. Это не сцена из кинофильма, и людям, которые сидели на скамейках, не заплатили за их присутствие здесь. Они – настоящие люди, которые освободили свой день, чтобы увидеть, как ДеМарко женится на женщине, которую, как все считают, он любит. Внезапно Доминик почувствовал, что ему тяжело делать очередной шаг вперёд.

Совершенно неожиданно заговорила Сэм:

— Не думай об этом. Думай о чем-нибудь хорошем.

О хорошем? На ком он, чёрт подери, женится, на Мэри Поппинс?

— Завтра утром мы будем на Гавайях, лежать на белом песке и пить "пина-коладу".

Порция виски сотворила бы сейчас чудо. Доминик посмотрел на Сэм, потом на священника, потом снова взглянул через плечо. Его взгляд проследовал по красной дорожке вниз по ступенькам и по длинному узкому проходу между рядами, который вёл к выходу из церкви. Тридцать секунд, и он сможет оказаться за этой дверью.

Но Сэм снова прикоснулась к нему, нежная ласка, которая заставила его вновь посмотреть в её глаза лани. Казалось, они заглядывали ему прямо в душу.

Проклятие. Если он сбежит, то унизит её перед миллионами людей, коллеги будут преследовать девушку до конца жизни. Что подумает её семья? И, в конце концов, у неё даже не будет истории, которая бы всё это компенсировала. У неё не будет ничего, кроме тоски и насмешек.

Доминик нахмурился. Он может пережить церемонию. А потом все будут счастливы – все, кроме него.

Теперь они стоят перед священником, если это можно назвать стоянием. Его ноги стали ватными.

Каким-то чудом, двадцать минут спустя, он всё ещё держался на ногах, когда священник произнёс:

— Вы можете поцеловать невесту.

Доминик не шевельнулся.

— Мне кажется, ты должен убрать вуаль, — кашлянула Сэм, — и поцеловать меня.

Если бы ему давали доллар каждый раз, когда он целует женщину, Доминик был бы богатым человеком. Вот только предполагалось, что этот поцелуй будет другим, лучше, чем все предыдущие. Все ожидали поцелуя. Такое давление было почти непереносимым. Камеры повсюду, спрятаны в затемнённом алькове и в местах, которые ему не видны.