А вот и Полетта

– Кто бы говорил… Но откуда ты здесь взялся, пап? Я не заметил, как ты подъехал.

– Завернул с тобой поздороваться.

– Очень мило.

– Ты уже много дней не отвечаешь на звонки, я начал беспокоиться.

– Очень мило, что ты из-за меня беспокоишься.

– Это же нормально, парень.

Он прочищает горло.

– А вообще-то, как оно?

– Нормально, а что?

– Да просто. Значит, перешел на белое вино своего конкурента?

– Ну да.

– Оно ведь плохое, верно?

– Нет, оно отвратительное.

– Ага, и мне так казалось.

Все же они заказывают по паре стаканчиков каждый – исключительно ради добрососедских отношений, – затем, бросив хозяину: Пока, Паоло, до скорого! – возвращаются в ресторан. Там Ролан отправляется за бутылочкой белого шабли, приглашает Фердинанда присесть за столик, разливает по стаканам. Тут они наконец выдыхают: это вино хорошее, жизнь налаживается, черт-побери-ее-всю-совсем!

Фердинанд делится своими планами: он собирается добавить еще один пункт к своему завещанию. Если с ним что-то случится, ему бы хотелось, чтобы Ги, Марселина, Симона и Гортензия могли спокойно остаться жить на ферме, короче, он хочет предоставить им право пользования. Это же естественно, ты согласен, Ролан? Ролан находит это естественным, и он согласен. В любом случае он считает, что свою долю наследства уже получил в виде ресторана после смерти Генриетты. А что до фермы, то не хотелось бы говорить это отцу, чтобы не расстраивать, но она ему до лам-поч-ки. Хотя могут возникнуть кое-какие проблемы с Лионелем, так? Нет, не так, Фердинанд уже говорил с австралийцем по телефону, и у того нет никаких возражений. Правда, он так и сказал, Лионель? Foc ze farm[18] – вот дословно термины, которые он употребил, а потом перевел. Отлично, тогда все улажено. Теперь можно поговорить о другом.

Вот так сразу сменить тему не удается. Сначала идут вздохи и кряхтение. И наконец, выплеск.

Знаешь, не так-то просто оказаться одному. Еще бы, это точно, уж он-то, Фердинанд, знает не понаслышке. Просыпаешься утром – никого. Ложишься вечером – никого. И бывают дни, когда ты спрашиваешь себя, чего ради еще трепыхаешься, как последний кретин. Да уж… Вздох. Молчание. Глоток вина. Новый вздох. Фердинанд размышляет, может, сейчас самое время дать пару советов. Классических: у тебя дети, работа и все такое прочее. Ролан пересчитывает мух на потолке. К концу бутылки Фердинанд меняет тон, оживляется, возбуждается и предлагает… завоевать ее заново! Но Ролан горько хмыкает и с безнадежным видом мотает головой. Ладно, ничего не поделаешь, если на этот раз не получилось, надо начать что-то новое, действовать, не сидеть взаперти, появляться на людях, сходить на танцы, в ночной клуб. Ничего не кончилось, черт, встретишь в жизни и других женщин, на Мирей свет клином не сошелся! Ролан встает, кидает: Говори за себя, папа, прежде чем спуститься в подвал за следующей бутылкой. Фердинанд не видит связи и бормочет в бороду: Ну что за недоумок!

К концу второй бутылки у Ролана начинает сосать в желудке. Он приглашает Фердинанда пообедать. Ресторан сегодня не работает, они вольны делать все, что им заблагорассудится. Итак, на закуску… он открывает дверцу холодильника, заглядывает внутрь… улитки в горшочке, запеченные в крапивном соусе, как тебе? А потом кусочек филе кабана, маринованного в шампанском, поджаренное в духовке, с гарниром из белых грибов? Тут Фердинанд делает стойку. А откуда у тебя белые грибы? – подозрительно спрашивает он. Приятель принес, отвечает Ролан. Парень из наших мест? Ну да. Вот скотина, так это он набрел на мой заповедный уголок.

Они прекрасно провели время. Немного перебрали, конечно, но от души посмеялись и слезу пустили тоже – алкоголь способствует приливу чувств. Хорошенько поразмыслив, они пришли к выводу, что впервые проводят вместе целый вечер, так, чтобы никого больше рядом не было. Их это огорошило. Ну дела. Получается, первая встреча наедине семидесятилетнего отца и сорокапятилетнего сына… Они помолчали, переваривая столь удручающий факт. Пытаясь выискать нечто позитивное, Ролан изрек банальность: лучше поздно, чем никогда, а Фердинанд только пожал плечами с легкой гримасой. Чего уж тут выкручиваться. Просто печально, что они потеряли столько времени. Он, Фердинанд, чтобы понять, что его пацан не просто мелкий недоумок. А Ролан – что его отец не такой уж старый козел.

54 Марселина рассказывает