А вы боитесь себя?

Эдвард боялся, он паниковал, и потихоньку переходил то на писк от охватывающего волнения, то начинал заикаться:

– Ты что ли… З-зверь? Да ну нет! Ахахахаха!!! Не! Не может такого б-быть! Ты – всего лишь часть д-дурацкой страшилки, не более! Н-не верю!!! Нет, нет! Ахахах! Нет!

– О, Эдвард! Неужели ты не в курсе? Бедняжка! Не бойся! Не бойся! Я рад тебе, спасибо, что решил навестить меня, а то мне одному здесь так одиноко! Совсем озверел в одиночестве, хахах! Каламбур. Любишь каламбуры? Я обожаю! Давненько я не устраивал вечеринок, давай развлечёмся, ты отдохнёшь, успокоишься? Как тебе идея? По-моему, прекрасная! А вечер какой, ни капельки! Чудесный, просто чудесный вечерочек! Кстати, друг мой, я и есть тот сумасшедший поэт, «идиот», как ты выразился, сотворивший этот (и не только этот, замечу, хахах) шедевр, который ты, по-дружески признаться, паршиво прочитал. Но ничего, ничего. Я не в обиде, я не злюсь. Честно! Ты большой молодец, что пришёл ко мне в гости. Повторю: располагайся. Ночь предстоит длинная и полная развлечений, да и не одна ночь, хахах. Так давай начнём же!

Осознав происходящее, Эдвард хотел бежать, но не мог: от испуга он стоял как вкопанный и не мог пошевелиться. По лицу его струился холодный пот, а тело всё было покрыто мурашками. Эдвард ощущал, как крысы бегали возле его ног, он слышал стоны, треск старого пола и шаги, казалось – теперь он слышал всё! Только в эту минуту он понял, что его положение абсолютно безвыходно! Он попал в собственноручно устроенную западню..

Эдвард решил ответить Зверю, ему надоело слушать все эти усмешки с вой адрес и представлять в своём воображении оскал звериной ухмылки, по-прежнему не видя, где тот находился в темноте. Пытаясь говорить более сдержанно, он начал:

– Выходит, ты и создал зверя, придумав этот глупый и, признаться, – передразнил Зверя, храбрясь, Эдвард, – совсем неталантливо сложенный стишок. И выходит, позднее ты и сам стал им. Что ж, а я не верил… Но знай, ублюдок, я просто так не сдамся!

– Ты так считаешь? Ну хорошо. Настал час проверить, насколько сильно ты боишься себя, мой дорогой Эдвард! – сказал Зверь, расхохотавшись, стоя в дверях злосчастного дома семьи Рэйвенс, – ведь зверь живёт в каждом из нас, мой друг, в каждом!..

Глава 8

Наверняка, вам будет интересно узнать, кто же такой был бедняга Эдвард, решивший испытать судьбу и проигравший в её беспощадной схватке? Отвечу, но позже. А пока расскажу вам, какая участь ждала парня, оказавшегося на поводу у собственной глупости.

Как и всех других жертв Зверя, Эдварда настигла мучительная гибель. Однако перед тем как ему самому встретить смерть, по велению ублюдка Сатаны Эдвард убил всю свою семью, забрав с собою на вечные страдания в легион Зверя родителей и двух младших сестрёнок, убитых тем же самым образом, каким были казнены Генри, малыш Эдгар и Ленор. Зверь руками Эдварда повторил реализацию своей жажды, он не мог иначе. Он нуждался в рецидиве бывалого наслаждения, первой череды убийств.

Эдвард же сначала страдал морально, терпя душевные истязания, будучи марионеткой в руках чудовища во время убийства своей семьи, а затем он страдал физически, принимая собственную смерть. Это так в стиле Зверя! Неудивительно…

Смерть Эдварда была жестокой. Зверь решил и его наказать, хотя не имел никакого права быть судьёй ещё ни в чём не провинившемуся молодому человеку. Эдвард был виновен лишь в том, что был слишком любопытен, но не лишать же человека за это жизни!

Идея создания идеальной живой куклы всегда прельщала Зверя, даже после суицида его проклятый дух мечтал повторить подобный опыт, с одним лишь дополнением – доведя марионетку до совершенства! Этот адский лот достался Эдварду…

Соблюдая все свои жестокие стандарты, Зверь начал работу над парнем. Эдвард, переступив порог дома семьи Рэйвенс, оказался таким же заключённым, как и Зверь, только бесправным, в отличие от маньяка, который заправлял этим чудовищным балом. Эдвард оказался проклят наравне с остальными жертвами убийцы, он мог видеть Ленор и её мужа и сынишку и других, попавших в сети Зверя по глупости людей, поэтому все дни своего пребывания внутри дома он наблюдал их никогда не заканчивающиеся казни и не прекращающиеся страдания, переживая снова и снова все эти муки.

«Кукла Эдвард» была жива ещё трое суток после своего чудовищного преображения! Зверь все эти дни любовался своим творением, называя его шедевром поистине, воплощённым совершенством его безумного замысла.

Он упивался тем, как Эдвард кашлял кровью, как он плакал и в неистовстве умолял убить его, поскольку боль была просто невыносимой!