А вы, случайно, не убийца?

– Дежурная часть, – проговорил мужской голос.

– Здравствуйте, возле моего подъезда какие-то подозрительные люди.

– И что? – поинтересовался дежурный.

– Вы, может, вышлете наряд? – робко проговорил я.

– И что мне, каждый раз наряд вызывать, где подозрительные люди? – поинтересовался полицейский.

– Извините, – вздохнул я и положил трубку.

– Послали? – спросил Алекс.

– Да, – кивнул я и, набрав номер, проговорил: – Арина, я тебя вижу. Наша машина совсем рядом стоит, повернись. Да. Это мы. Через минуту я выйду из машины с Алексом и подойду к этим ребятам. Ты достань телефон и снимай, только аккуратно, чтобы тебя не заметили. Да, я позвонил.

– А теперь что? – спросил Алекс.

– Теперь, когда я успокоил свою совесть, мы позвоним «02», а не в дежурную часть, – хмыкнул я.

– А какая разница?

– В нашем случае – огромная, – кивнул я. – Потом все поймешь. Обещаю, тут все продумано. – Тем временем меня соединили, и я проговорил: – Здравствуйте, Камергерский переулок, дом 12, возле четвертого подъезда массовая драка.

– Че-го? – выпучил глаза Алекс после того, как я невозмутимо положил трубку. – Ты на хрена это сделал?

– В дежурной части могут и послать, а у карточки «02» есть странное свойство – она проходит не через конкретное ОВД, через Call-центр ГУВД, то бишь когда карточку получают в центре, реагируют местные, в данном случае «Сокольнические», там все записывается, и менты, ну, в нашем случае уже полицейские, обязаны отреагировать. Даже если я позвоню и скажу, что в мой подъезд ходят незнакомые люди и открывают ключами двери в незнакомые мне квартиры, они обязаны провести на этот счет проверку. Вот что самое страшное, поэтому опера и с ног сбиваются, потому что по каждой фигне им приходится писать отказной. Срок отказного – 3 дня, продление –10. Ужас, в общем. А потом говорят, почему органы не работают. Мужики по двадцать часов этой писаниной занимаются – дебилов, которые любят на кнопочки понажимать, хватает.

– А к чему ты мне это рассказываешь?

– К тому, что придется сейчас устроить драку, – проговорил я.

– Нет, – в ужасе замотал головой Алекс. – Не хочу опять в милицию!!!

– Я тебе говорю – Я ВСЕ ПРОДУМАЛ! – рявкнул я. – ВСЕ! Отвечаю.

– Господи, а еще говорят, друзей не выбирают, – застонал он и вылез из автомобиля.

– Не выбирают, – хихикнул я. – Зажигалку в кулаке зажми.

– Челюсть сожми, – хмуро сказал мой друг в ответ.

В отличие от предыдущего боя, теперь было страшно. В прошлый раз, в Одессе, мне было все по фигу. Тогда кураж был, мы бросились в бой и ни о чем не думали. А тут… Тут я точно знал, что сейчас я подойду и начнется драка. Что будет больно, что меня могут и убить. Я не знал, что у них есть. Но и мириться с тем, что моей женщине угрожает опасность, тоже не собирался. Да, я сказал «моей женщине». Я так решил. Наверное, я испытывал похожее в последний раз на соревнованиях – идешь, сконцентрированный точно, уверенный в том, что ты должен бить и не давать бить себя. Это и есть бокс. Только там меня не могли убить – там врач, рефери и тренер. Капа и шлем. А тут зажигалка в руке и желание обрушить кулак в рожу самого дерзкого, стоящего ближе всех. Сразу видно – наглый урод, с дерзкой ухмылочкой стоит и курит тонкую сигарету. Гомик. Когда мы подошли ближе, я толком не успел их рассмотреть – наркоманы какие-то. Пришли девчонку пугать. Конец вам, уроды.

Один из них повернулся ко мне и спросил:

– И чо?

Больше он ничего не говорил, вернее потом ничего не говорил. Наверное, это был один из моих лучших ударов. Когда ломаешь нос, это сразу чувствуется, такое ощущение, что кулак налетел на стену. А мне по фигу с моей забинтованной рукой (повязку с головы я снял вчера), не успели веселые парни опомниться, как самый дерзкий их товарищ лежал на земле, сжимая нос, и тихо хрипел. В следующий миг досталось и им. Били мы их страшно, не ожидавшие такого внезапного нападения двое сначала ошалело отступили на несколько шагов, а затем попытались бежать, бросив своего товарища. Они попытались уйти влево по кустам, но в результате мы с Алексом их догнали, легко повалили и стали страшно пинать, не давая подняться. Да, специально для гуманистов и любителей честного боя: уличный бой – это уже не честный бой, это раз. Второе – я не знаю, было ли у них оружие, это два. И третье, к трем ублюдкам, которые поджидали одну девушку, у меня не было ни малейшего желания проявлять уважение и вызывать на честный бой. Это три.

И спасла меня, кстати, именно Арина. Когда я оставил очередной отпечаток кроссовки на боку бандюка, на весь двор раздался истошный ее крик:

– Нож!

Машинально я рванулся в сторону и увидел первого идиота, держащего нож в руке. Нос у него сильно кровоточил, вся куртка была в крови, а под глазами уже появились так называемые «очки кобры». Пылая ненавистью, он прохрипел:

– Убью, суку.