А жизнь продолжается

Все теперь складывалось как нельзя лучше.

XXVIII

Август взял себя в руки и занялся делом, пусть попробуют сказать, что он не в состоянии побороть свои чувства. В тот день, когда он переправил лодку на горное озеро, он мог быть собой доволен. Вечером, правда, он попал в Южное, но это ничего не значило, он забрел туда, что называется, по ошибке. Очутившись перед домом Тобиаса, он не встретил ни единой живой души, заглянувши в окна, тоже никого не увидел и повернул домой. На черта ему их разыскивать, если он им не нужен, то они ему и подавно, мужчина должен оставаться мужчиной.

Сообразив, что Боллеман с товарищами околачиваются без дела, он вызвал их к себе и поставил бурить отверстия и сажать на цемент железные ограждения в тех двух местах, где горная дорога проходила над пропастью. Это заняло у него целый день, ему пришлось делать промеры и надзирать за рабочими, а всего они только и успели, что начали подготавливать установку первой ограды, около домика. К вечеру Август порядком устал, однако позволил себе снова прогуляться до Южного. В руках у него был маленький сверток, десять метров кружев, которыми обшивают сорочки, стало быть, он направлялся по делу. На этот раз Тобиас с женой вышли ему навстречу и пригласили в горницу, но Корнелии дома не было, поэтому Август обменялся с ними всего несколькими словами и, передав сверток, ушел. Мужчина должен оставаться мужчиной.

Между прочим, Хендрик теперь вовсю раскатывал на своем шикарном велосипеде, не преминул он показаться и в соседской усадьбе, все знали уже и то, что он скупает овец для Августа. Став доверенным лицом Августа, Хендрик вознесся и совершенно затмил Беньямина. Он был на редкость работящий парнишка, овец покупал с осмотрительностью, расходовал одну тысячу за другой и, на взгляд Августа, справлялся ничуть не хуже цыгана.

Так или иначе, а в воскресенье оглашения помолвки Корнелии с Беньямином в церкви не воспоследовало.

Да, можно сказать, все складывалось как нельзя лучше. Если не считать несчастья с адвокатом Петтерсеном, который повредился в уме, судьба была к Сегельфоссу куда как милостива. Август сделался богатым и уважаемым человеком, усилиями своего чертовски хваткого агента в Хельгеланне консул получил крупный заказ, старая хозяйка шла на поправку и уже садилась в постели, горное пастбище кишело овцами. Вот только это несчастье с адвокатом Петтерсеном, Чубуком.

Из поездки по морю аптекарь Хольм возвратился один. Свежий морской воздух нисколько не помог адвокату, с каждым днем им все более овладевали навязчивые идеи, посреди Фоллы[14] ему захотелось обратно: он не промерил как следует, броневые листы должны быть вдвое больше. Аптекарь предложил заказать броневые листы вдвое толще, но тот уперся и ни в какую. По прибытии в Тронхейм аптекарю пришлось передать его в надежные руки.

Чубук отслужил свое.

Это обстоятельство, однако же, не повлекло за собой больших изменений в маленьком обществе, жена его имела приличное обеспечение, а практика могла перейти к старому ленсману, ну а кроме того, судья-наставник всегда готов был помочь советом. Нет, отсутствие адвоката никак не нарушило городскую жизнь, единственно, оставался нерешенным вопрос, как быть со стройкой на пустыре, где рабочие начали возводить капитальную стену виллы, — но на что теперь фру Петтерсен вилла, не говоря уже о банке с бронированным подвалом? Ей сразу же стало ясно, что нужно перебираться на юг и быть возле мужа. Она объявила, что пустырь продается.

И вот на этот самый пустырь стал захаживать аптекарь Хольм, он разглядывал подвал, и начатую капитальную стену, и прилегающую территорию, с чего бы ему проявлять такой интерес? Как только старая хозяйка выздоровела и смогла выходить, он и ее повел туда посмотреть, они тихонько между собою переговаривались и кивали друг другу и что-то сообща затевали. Потом к ним присоединился Вендт из гостиницы, и их стало уже трое. По счастью, Вендта посещали идеи в таком множестве, что их можно было отбрасывать до бесконечности, не будь его, эти двое приступили бы к делу неизобретательно и разумно и, придя к обоюдному согласию чуть ли не в первый же день, лишили бы себя тем самым увлекательных хождений на стройку.