А жизнь продолжается

Август угодил в эту религиозную междоусобицу, не имея должной теологической подготовки. Тобиас ни словом не помянул про лошадь, которую он получил задаром, он вообще не склонен был разговаривать с Августом, который явился к ним, опоясанный красным платком с легкомысленной бахромой. Тобиас только и разглагольствовал, что о дне грядущем, то бишь очередном крестильном воскресенье. Ну и пес с тобой, подумал Август и даже не перекрестился. А вслух сказал:

— Корнелия, ты нужна мне на одно слово!

Корнелия неохотно встала и вышла с ним на крыльцо. Поодаль ходила привязанная кобыла, выгрызая оставшуюся траву. На дороге, ведущей к соседней усадьбе, показался молодой парень.

— Ну что, довольны вы кобылой? — спросил Август, чтобы хоть как-то напомнить о своем подарке.

— Кобылой? Она не дается, когда ее запрягаешь, — ответила, помешкав, Корнелия, — а так-то кобыла справная.

— Это хорошо!

— Вот только отца беспокоит, стоило ли ее покупать. Уж не согрешил ли он.

— Против меня?! — воскликнул богатей Август. — Он что, думает, что ввел меня в расход?

— Нет-нет, дело не в этом…

— Конечно, не в этом. Одна-единственная лошадь, подумаешь! — И, вытащив из кармана связку ключей, Август окинул их самодовольным взглядом.

— Да нет, его беспокоит, а не согрешили мы против того человека, который продал нам лошадь.

У Августа вытянулось лицо.

— Так я ж ему заплатил. Не торгуясь, насколько помню.

— Так-то оно так, — сказала Корнелия. — Только он остался без лошади, а продал он ее из нужды. Ему надо возить и дрова, и сено, а возить не на чем. Безлошадный он горемыка!

Август подумал и брякнул с отчаянья:

— Я могу забрать лошадь назад!

Парень приблизился, это был Хендрик из соседней усадьбы, еще один Корнелиин суженый. Подойдя к ним, он даже не поздоровался и с места в карьер спросил:

— О чем это вы толкуете?

— Он хочет забрать лошадь, — отвечает Корнелия.

— Как так?.. Он же вам подарил ее насовсем!

Август предупреждающе:

— А ты бы попридержал язык, когда я разговариваю!

Это не подействовало. Нет, Хендрик тоже сделался религиозным и благочестивым, на нем была рука Господа, мирское ему нипочем!

Корнелия заплакала.

— Не плачь, Корнелия! — сказал Хендрик. — Он не станет забирать у вас лошадь. Такого не может быть!

— Послушай-ка! — во второй раз предупреждает его Август. — Иди отсюда! — А сам берется правой рукой за задний карман.

И это не подействовало. Хендрик, правда, побледнел, но не сдвинулся с места. Ухватив его за рукав, Корнелия прорыдала:

— Нет, Хендрик, не уходи!

Август сразу охолонул.

— Вон оно что! — произнес он.

— Да, мы теперь заодно, — объяснила Корнелия. — Хендрик теперь наш, завтра он пойдет и тоже окрестится. И мы будем с ним одной веры.

Август тут же смекнул, что потерпел поражение. И решил изменить тактику:

— Послушай, Корнелия, я пришел единственно рассказать тебе, что у меня работал Беньямин, твой суженый, тот самый, у кого ты посиживала на коленях на рождественских вечеринках.

— Не обращай на него внимания! — перебивает Хендрик.

— Он хорошо у меня заработал, — продолжал Август, — он славный и дельный парень, Корнелия, с ним ты не пропадешь.

— Не говорите мне про него! — сказала Корнелия. — У меня с ним все кончено. Он ходит слушать Нильсена, он не из наших.

— И потом, Беньямин до того порядочный, я даже доверил ему ключи и надзор за всем моим имуществом, и до сего дня у меня не пропало ни одной булавки.

— Напрасно вы мне все это рассказываете!

— И чему он только не выучился под моим руководством. Конечно же, я в любой момент дам ему наилучшую рекомендацию. Да ты сама ее прочтешь и увидишь.

Вконец разволновавшись, Корнелия решилась на крайность:

— Я не знаю, про кого это вы говорите!

— Про Беньямина, твоего суженого. Ты прекрасно знаешь про кого, сколько раз он тебя целовал-обцеловывал…

— Не пойму, почему мы должны стоять и его выслушивать! — вырвалось у Хендрика. — Он не из наших, а, наоборот, полон мирской скверны.

— Ах ты, паршивец! — сказал Август. — По-хорошему, мне бы надо взять тебя и отметелить. Корнелия, пусти его, нашла за кого держаться! У него ни плошки, ни ложки, он тебе даже ботинок не купит на зиму. А вот твой суженый, Беньямин, он у меня не пропадет, я обучу его многим ремеслам, и он будет хорошо зарабатывать. Не сомневайся!

Корнелия все плакала, однако ж не поддавалась, такой она сделалась новообращенной и религиозной и малахольной.

— Не надо нам никаких богатств, — заявила она. — С нас довольно и насущного хлеба.

— Вот именно, — поддакнул Хендрик.

— Ну, как знаешь, — сказал Август, — я не собираюсь больше тебя уговаривать. Только не воображай, что Беньямин из-за тебя останется холостяком. Нет. За него пойдет не только любая девица из Северного, а и кое-кто из служанок с консульской кухни. Оно и слепому видно.

Корнелия вскинула на него глаза:

— Вон как, может, он уже собрался жениться?

— Это я обсуждать не намерен! — ответил Август.

Угрюмый, сердитый, он поплелся назад. Поход его не увенчался успехом, мало того, в ущерб своим же собственным интересам он попытался замолвить слово за своего соперника, но и здесь потерпел неудачу.