А жизнь продолжается

— Конечно, поможет. Для того он и существует. Чтобы помогать своим чадам.

— Ну все, будет мне рассиживаться, нужно браться за работу, — сказал, поднимаясь, Август.

— Какую работу? — спросила из приличия старая хозяйка.

— Надо кое-что промерить. Консул хочет, чтобы мы поставили здесь ограду. Над пропастью.

— Ух и глубоко же тут! Даже страшно смотреть… Ну что ж, Подручный, до скорого!

Пара удалилась. Август принялся за промеры. Услышав шорох, он поднял голову: у охотничьего домика стоял цыган Александер.

— Какого черта ты здесь ошиваешься? — забывшись, помянул нечистого Август.

— Я только что пришел. Я ходил в горы.

— И что ты там делал?

— А тебе какая разница?

— Разве тебе сегодня не нужно было коптить лосося?

— Уже накоптил. А если тебе еще чего желательно знать, могу рассказать, пожалуйста.

— Давай-ка отсюда, — сказал Август, возвращаясь к своей работе.

Александер не двинулся с места. Он глядел на Августа и все больше и больше злился.

— Черт бы тебя побрал! — крикнул он вдруг. — И чего тебе тут понадобилось именно сейчас?

Август опешил:

— Как что? Мне?!

— Надо ж тебе было сюда заявиться как раз, когда я собирался спихнуть аптекаря в пропасть.

— Я тебя за решетку засажу! — пригрозил Август.

Цыган усмехнулся и прошипел сквозь побелевшие губы:

— Ишь ты, какой порядочный, я и тебя могу подтолкнуть.

— Прежде чем ты успеешь это сделать, я тебя пристрелю, — предупредил Август, вытаскивая свой револьвер.

Цыган сошел на дорогу и побрел вниз. Он пожимал плечами, размахивал руками и что-то выкрикивал.

Август сунул револьвер обратно в карман, закончил свои измерения и записал кое-какие цифры. Он был совершенно спокоен. Да он бы уложил несчастного цыгана в одну секунду.

Взгляд его упал на горное озеро. Походившее на вход в гавань, оно пусть не сразу, но напомнило ему о Рио. В озере плескалась рыба, только как она туда попала? Время от времени та или иная рыбина шлепала по водяной глади, оставляя после себя большой круг.

XVII

В кинозал к Беньямину пришел соседский парень, какие-то у них были секреты, они стояли шептались и о чем-то договаривались: сейчас самое время, считают старики в Северном, новолуние, вёдрено, да и сенокосу не помеха. Поначалу они хотели идти втроем, но теперь решили, что обойдутся без третьего — чтобы, если уж повезет, поменьше делиться, а кроме того, говорили старики в Северном, нет ничего худшего, чем идти целой ватагой, эдак только распугаешь подземных жителей.

В воскресенье они причастились, а после не притрагивались ни к табаку, ни хороводились с девушками, но блюли себя. В восемь вечера поужинали, каждый у себя дома, и, встретившись в условленном месте, тронулись в путь.

Они двигались не разбирая дороги, сперва пробирались лесом, потом лес кончился, и пошли крутые склоны, осыпи и расселины, образовавшиеся после больших обвалов. Устав карабкаться, они сели передохнуть.

— Это ведь не будет считаться за грех — то, что мы делаем? — спросил Беньямин, бесхитростная душа.

Нет, товарищ его нимало не опасался, ведь они в точности выполнили стариковские наставления и ничего не напутали: вывернули наизнанку рубахи, оставили дома ножи, в кармане у каждого — по три можжевеловых ягоды.

Они показали друг другу подарки, которые припасли для хюльдры[10]: новые вещицы, ни разу не бывшие в употреблении у крещеного человека и приобретенные в Сегельфосской лавке, где можно было купить все на свете. Беньямин выбрал подвешенное на цепочке серебряное сердечко — этим летом он заработал хорошие деньги; у товарища подарок был нисколько не хуже — серебряное кольцо, а на нем — скрещенные руки из чистого золота. Так что оба были во всеоружии.

Они поднялись и покарабкались дальше, не то чтобы им нужно было поспеть к определенному часу, но явиться на место, вконец запыхавшись и ничего не соображая, не годилось. Крайний срок — полночь. Вон сколько предписаний! И все нужно держать в уме.

Приблизившись к пропасти, они высмотрели в скале подходящую расщелину, через которую подземные жители могли без труда выбраться наружу, и уселись ждать. Просидели тихонько около часу. Ночь была светлая, горные вершины еще освещало солнце, однако, прождав второй час, они стали томиться, они по-прежнему озирались по сторонам, но солнце уже зашло, и опустились сумерки.

— Как бы мы чего не напутали, — сказал Беньямин.

— Кажется, железо при себе иметь можно, — отозвался товарищ. — Ты проверил, карманы у тебя целые?

Оба проверили свои карманы: целые, у каждого лежало по три можжевеловых ягоды, а железные были набойки на башмаках, но это разрешалось.

После полуночи, так ничего и не дождавшись, они отправились восвояси. Беньямину предстояло проработать в кинозале еще несколько дней, в шесть ему уже надо было вставать.

Это была первая ночь. Но пока испытание продолжалось, им нужно было проявить стойкость и не прикасаться к табаку и не любезничать с девушками.

Товарищ кивнул, он считал, что они вполне могут повстречать хюльдру.

— Я слыхал, если она перебирается в другие горы, то обыкновенно идет в обход поверху. Тут-то мы и протянем ей наши подарки.

— Да, — сказал Беньямин.