А зомби здесь тихие

А значит, я буду сидеть в своем любимом продавленном кресле. Курить. Мастерить модели «Наутилуса» или «Секрета», «Испаньолы» или «Покорителя Зари», «Сына Грома» или «Вингилотэ». И ждать.

Слышите? Я буду ждать вас. Всех, сколько бы вас еще ни осталось под этим небом!

Каримова Кристина Ох уж эти зомби, или Тупиковая ветвь эволюции

Ох уж эти зомби! Житья от них нет никакого! Я, конечно, знал, что они время от времени в дома забираются, но чтобы в мой пробрались – такого еще не было. Потому и удивился очень. Подошел к своей избушке и вдруг – как обухом по голове – чую, зомби там! Руку даю на отсечение, внутри он. Затаился и выжидает.

Плюнул я с досады – вот некстати! У меня планы на сегодня совсем другие были, а сейчас придется вылавливать. Шагнул на порог, обвел комнату взглядом: где эта нечисть притаилась? Зомби они такие – с ними надо ухо востро держать. От их касаний кожа струпьями сходить начинает, потому и надобно поосторожнее.

Огляделся я кругом, присмотрелся. Ага, вот ты где, голубчик! Спрятался в углу и думаешь, что я тебя в темноте не замечу? А вот замечу! Глаза-то у тебя впотьмах посверкивают, они тебя и выдают. Сейчас бы только как-то аккуратно подобраться…

Я шажок вперед сделал, гляжу, а зомби-то – самка! Волосы длинные всклокоченные и от платья одни лохмотья остались. А когда меня увидела, когти вперед выставила и зашипела, чисто змеюка. Да, голыми руками такую не возьмешь.

Сдернул я покрывало с кровати, чтобы на нее накинуть, а она – вот бестия! – вместо того чтобы спокойно дожидаться, когда я ее выловлю, вдруг зыркнула глазищами да и метнулась прочь, словно рысь. Только ветер мне по ногам. Столик у кровати зацепила – склянки с травками да мазями так и посыпались на пол. Наткнулась на шкаф – чучела птичьи сверху пикировать начали, будто и не чучела вовсе. По комнате пух, перья снежной метелью. А этой страхолюдине все мало. Она в другой угол отскочила, а там кадушка с водой. Кадушка – набок. Вода – на пол. Зомби взвизгнула и по кругу помчалась. Батюшки святы, чего тут началось! Пух летит, на полу потоп, зомби мечется и визжит, вещи сыплются. Светопреставление!

Я вперед бросился, покрывалом взмахнул, почти ухватил зомби эту дикую. Да вот незадача, кадушка под ноги попала. И покатился я кубарем, все углы пересчитывая. А зомбиха отскочила прочь, фыркнула, да и рванула по лестнице вверх, на чердак.

Поднялся я кое-как на ноги, с лица перья прилипшие обтер, покосился на лаз чердачный. Вот же шустрая, чертяка, попалась! Ну, ничего! Лаз узкий – никуда она оттуда не денется. Поднял с пола мокрое покрывало, сунул под мышку и полез наверх.

Только я голову-то высунул, а эта стерва – не будь дура! – хвать меня за волосы. Благо, что я башку отдернуть успел. Успел, да не до конца. Чувствую, зацепила она меня. Пощупал рукой и понял, половины скальпа нет. Тут уж я разозлился не на шутку. Так вообще можно без головы остаться, а она у меня одна. Спустился вниз, взял метлу, накинул на черенок покрывало. И пополз снова на приступ. Покрывало черенком вверх пропихиваю, сам за ним хоронюсь, словно за шторкой. На ступенечку поднимусь – подожду. Еще поднимусь, еще подожду. А эта бестия тоже затаилась. Вот осталось совсем чуть-чуть, я изготовился, да и пихнул черенок вверх. Она прыг – и вцепилась в покрывало. Думала, что это опять моя голова. А вот и нет тебе, дурында!

Я черенок выпустил, да и хвать это чудовище прямо сквозь ткань. Она зубами щелкает, когти длинные так и клацают. А я перехватился поосновательнее, да и дернул ее вниз. Она кубарем и полетела. Высоко было – кабы упала, так разбилась бы сразу: плоть-то у зомби хрупкая. Но я наготове был, удержал. Рыпнулась она несколько раз, да и обмякла. От страха, наверное, в летаргию впала. В кому. Сознание то есть потеряла. Боятся они нас жутко. Да, может, и не зря. Большинство ведь наших как думает? Что изничтожать зомби надо. Ибо пользы от них никакой, а вреда много: пробираются в дома, вещи воруют. А что не своруют, так попортят. Вредные существа, в общем. Но я, по правде сказать, всегда полагал, что хоть они и зомби, а жить-то тоже хотят. Потому и решил сейчас отпустить эту, выловленную. Пожалел.

Вынес я ее наружу, положил в травку, потряс легонько. Она глаза открыла, меня увидела – да как заверещит. Рванулась, из покрывала вывернулась – и в лес. Только пятки засверкали. А я еще и улюлюкнул ей вслед – уж больно она дом-то мне попортила. Ну да ладно, подправлю. Зато доброе дело сделал: отпустил тварюшку на волю. Глядишь, у бога зачтется. Он-то ведь все свои создания любит. Не только нас, но и этих несчастненьких тоже.