А зори здесь тихие…

– Мы предлагаем вам остаться при училище командиром учебного взвода, – сказал генерал. – Должность ответственная. Вы какого года?

– Я родился двенадцатого апреля тысяча девятьсот двадцать второго года! – отбарабанил Коля.

Он сказал машинально, потому что лихорадочно соображал, как поступить. Конечно, предлагаемая должность была для вчерашнего выпускника чрезвычайно почетной, но Коля не мог вот так, вдруг, вскочить и заорать: «С удовольствием, товарищ генерал!» Не мог потому, что командир – он был твердо убежден в этом – становится настоящим командиром, только послужив в войсках, похлебав с бойцами из одного котелка, научившись командовать ими. А он хотел стать таким командиром и поэтому пошел в общевойсковое училище, когда все бредили авиацией или на крайний случай танками.

– Через три года вы будете иметь право поступать в академию, – продолжал генерал. – А судя по всему, вам следует учиться дальше.

– Мы даже предоставим вам право выбора, – улыбнулся комиссар. – Ну, в чью роту хочешь: к Горобцову или к Величко?

– Горобцов ему, наверно, надоел, – усмехнулся генерал.

Коля хотел сказать, что Горобцов совсем ему не надоел, что он отличный командир, но все это ни к чему, потому что он, Николай Плужников, оставаться в училище не собирается. Ему нужна часть, бойцы, потная лямка взводного – все то, что называется коротким словом «служба». Так он хотел сказать, но слова запутались в голове, и Коля вдруг опять начал краснеть.

– Можете закурить, товарищ лейтенант, – сказал генерал, пряча улыбку. – Покурите, обдумайте предложение…

– Не выйдет, – вздохнул полковой комиссар. – Не курит он, вот незадача.

– Не курю, – подтвердил Коля и осторожно прокашлялся. – Товарищ генерал, разрешите?

– Слушаю, слушаю.

– Товарищ генерал, я благодарю вас, конечно, и большое спасибо за доверие. Я понимаю, что это – большая честь для меня, но все-таки разрешите отказаться, товарищ генерал.

– Почему? – Полковой комиссар нахмурился, шагнул от окна. – Что за новости, Плужников?

Генерал молча смотрел на него. Смотрел с явным интересом, и Коля приободрился:

– Я считаю, что каждый командир должен сначала послужить в войсках, товарищ генерал. Так нам говорили в училище, и сам товарищ полковой комиссар на торжественном вечере тоже говорил, что только в войсковой части можно стать настоящим командиром.

Комиссар растерянно кашлянул и вернулся к окну. Генерал по-прежнему смотрел на Колю.

– И поэтому большое вам, конечно, спасибо, товарищ генерал, – поэтому я очень вас прошу: пожалуйста, направьте меня в часть. В любую часть и на любую должность.

Коля замолчал, и в кабинете возникла пауза. Однако ни генерал, ни комиссар не замечали ее, но Коля чувствовал, как она тянется, и очень смущался.

– Я, конечно, понимаю, товарищ генерал, что…

– А ведь он молодчага, комиссар, – вдруг весело сказал начальник. – Молодчага ты, лейтенант, ей-богу, молодчага!

А комиссар неожиданно рассмеялся и крепко хлопнул Колю по плечу:

– Спасибо за память, Плужников!

И все трое заулыбались так, будто нашли выход из не очень удобного положения.

– Значит, в часть?

– В часть, товарищ генерал.

– Не передумаешь? – Начальник вдруг перешел на «ты» и обращения этого уже не менял.

– Нет.

– И все равно, куда пошлют? – спросил комиссар. – А как же мать, сестренка?.. Отца у него нет, товарищ генерал.

– Знаю. – Генерал спрятал улыбку, смотрел серьезно, барабанил пальцами по красной папке. – Особый Западный устроит, лейтенант?

Коля зарозовел: о службе в Особых округах мечтали как о немыслимой удаче.

– Командиром взвода согласен?

– Товарищ генерал!.. – Коля вскочил и сразу сел, вспомнив о дисциплине. – Большое, большое спасибо, товарищ генерал!..

– Но с одним условием, – очень серьезно сказал генерал. – Даю тебе, лейтенант, год войсковой практики. А ровно через год я тебя назад затребую, в училище, на должность командира учебного взвода. Согласен?

– Согласен, товарищ генерал. Если прикажете…

– Прикажем, прикажем! – засмеялся комиссар. – Нам такие некурящие страсть как нужны.

– Только есть тут одна неприятность, лейтенант: отпуска у тебя не получается. Максимум в воскресенье ты должен быть в части.

– Да, не придется тебе у мамы в Москве погостить, – улыбнулся комиссар. – Она где там живет?

– На Остоженке… То есть теперь это называется Метростроевская.

– На Остоженке… – вздохнул генерал и, встав, протянул Коле руку: – Ну, счастливо служить, лейтенант. Через год жду, запомни!

– Спасибо, товарищ генерал. До свидания! – прокричал Коля и строевым шагом вышел из кабинета.

В те времена с билетами на поезда было сложно, но комиссар, провожая Колю через таинственную комнату, пообещал билет этот раздобыть. Весь день Коля сдавал дела, бегал с обходным листком, получал в строевом отделении документы. Там его ждала еще одна приятная неожиданность: начальник училища приказом объявлял ему благодарность за выполнение особого задания. А вечером дежурный вручил билет, и Коля Плужников, аккуратно распрощавшись со всеми, отбыл к месту новой службы через город Москву, имея в запасе три дня: до воскресенья…

2