А звезды падают вверх

Жаль. Квартира мне очень нравилась. Я так к ней привыкла, что мысленно начала мечтать: вот когда у меня будут деньги, куплю в этом районе точно такую же. Хотя и понимала, что денег на квартиру у меня никогда не будет, даже на однокомнатную, и на первом этаже. Но эти мечты помогали не сорваться, не бросить все к чертям, перестав барахтаться в сетях большого города, эти мечты вдохновляли меня остаться.

Мечты — мечтами, но нехотя, я начала просматривать варианты, куда можно будет переехать, и поняла, что особенно вариантов нет. С моей-то зарплатой. И что максимум, на что я могу рассчитывать — это комната у какой-нибудь злобной старухи, которая станет меня гнобить только за то, что моя молодость еще не прошла.

Я знаю, о чем говорю, потому что три года скиталась по этому городу от одной злобной старухи к другой. Это потом повезло с квартирой, а тогда… Возможно, для кого-то они и были добрыми бабушками, но не для меня точно.

Для полноты ощущений, меня поражала своим равнодушием Ира. Она видела, что я мечусь, как рыба в затхлом аквариуме, но не сделала ни единой попытки хоть как- то помочь. Нет, я не рассчитывала, что она предложит пожить у них, я бы и не согласилась на это, но надеялась, что она окажет моральную поддержку, а она…

— Ты зря суетишься, — сказала Ира, когда я начала просматривать варианты комнат.

— Сомневаюсь, что ты в ближайшее время будешь куда-то переезжать. Возможно, когда у вас все станет стабильно с Назаром… А пока нет. Точно тебе говорю.

Сомнительная точность, тем более что она знала: Назар мне не звонил и не ответил, когда ему позвонила я. Поэтому я прекратила ждать помощи извне, даже моральной, и продолжила суетиться. Через несколько дней я нашла парочку вариантов на случай экстренного переезда и, наконец, перевела дыхание, даже поделилась новостью с Ирой, прощая ее и за черствость, и за то, что все это время она своими разговорами и вопросами упрямо не позволяла мне забыться и забыть ее брата.

— Ну вот, — сказала я подруге, — если что, я смогу переехать. Будет безумно жаль,

но…

— Натали, — со вздохом сказала она, — запомни мои слова: никуда ты переезжать не будешь. Что же ты недоверчивая такая?

— Может, потому, что реально смотрю на вещи?

— Как же, как же, — усмехнулась она. — Реалист — это я. Сколько раз говорю тебе, что Назар вернется, что вы не расстались, а ты не веришь.

— Как же, вместе, — передразнила я. — И, наверное, именно потому, что мы вместе, он не только сам не звонит, но и моих звонков избегает.

— Он и мне редко звонит, — в который раз повторила Ира. — Не звонит — значит, занят, может вообще куда-то ул… уехал. Он же говорил тебе, Натали, ты сама мне рассказывала, что говорил, мол, ему надо разобраться с каким-то проектом. Помнишь?

— Помню, — я кивнула, — только вот никак не пойму: какой такой проект может быть у обычного работника электростанции?

— Почему обычного? — Ира взяла сумочку и начала припудривать порозовевшее лицо. — Я не говорила, что он обычный работник. Я просто сказала, что он там работает. Вот. Так что не приписывай мне лишнего, и без того…

— И кем он работает?

— Откуда я знаю? Спроси у него, если тебе очень важна конкретика.

— Меня это вообще не интересует.

Ира, хмыкнув, продолжила подправлять безупречный макияж, а я монотонно разбирала документы на столе, удивляясь, как сама не подумала: откуда у простого работника электростанции такая дорогая машина? И злилась на себя, что опять думаю о Назаре, хотя он не давал о себе знать уже почти две недели. И не могла ничего изменить.

Каким-то немыслимым образом этот некрасивый мужчина запал в душу и не желал оттуда никуда уходить. Я ждала его. уже практически не надеясь. А вот когда этим же вечером мне позвонила хозяйка квартиры и сказала, что сын не приедет, так что я могу и дальше спокойно жить, у меня впервые с отъезда Назара проснулась надежда. А вдруг Ира и здесь угадает, и ее брат вернется?

Да, я понимала, что это глупо, и вообще, разве я могу простить его после того, как он просто исчез? Гордость уверяла, что прощать нельзя, что он недостоин, но вопреки ей, я знала, что дам ему шанс.

Я дам шанс нам двоим, и позволю ему объясниться.

Но чем дольше Назар не давал ничего знать о себе, тем отчетливей я понимала, что гордость права. Какой такой шанс? А нет больше шанса!

И мне настолько удалось убедить себя, что так правильно и так лучше всего, и ничего не вернуть, что когда через пятнадцать дней после отъезда Назар позвонил, я ему не ответила.

Впрочем, он не был навязчивым. Мой мобильный проиграл до конца мелодию, и утих.

Вот, значит как…

На душе стало слякотно, сыро. Я стояла у распахнутого окна, смотрела на подступающие сумерки, и сжимая в руках мобильный, ждала, что он зазвонит снова, чтобы снова не ответить и тем самым показать Назару, что я обижена, что так с девушками не поступают, что нельзя исчезнуть на пятнадцать дней, а потом объявиться, нельзя думать, что тебя ждут после всего!

Но прошло больше часа, а Назар так и не позвонил.