Аарон

— Да, точно по часам.

— Как портал?

— Продолжает перемещаться, но не сильно отклонился.

— Создатель, удержи его на месте. Я в эту жопу соваться с самого начала не хотел.

— Не бубни.

Да, друзья. С полуслова понимают друг друга. Пусть со своими фразами, способом общаться, подковырками, но друзья. А она — одиночка. И ей сюда, похоже, не влиться, как ни старайся.

Дора, зачем я пошла? Что мне эти шрамы, если все равно я одна? Какая разница?

И что за привычка всякий раз в моменты слабости обращаться за советом к мертвому человеку?

Закат продолжал тлеть; снаружи все ощутимее синело.

Через какое‑то время Джетта замедлила ход и остановилась посреди совершенно пустой дороги.

— Пей.

— Я уже не хочу.

— Пей, потом будет некогда.

Ей подали флягу; Райна огляделась вокруг — справа и до горизонта колосилось травой поле, прямо тянулось шоссе, направо, к горам, уходила едва заметная грунтовка. Джетта, судя по лупатой "морде", смотрела именно на нее.

Стоило отхлебнуть воды, как ей протянули жесткую на вид куртку и штаны.

— Одевайся.

— Мне не холодно.

— Еще раз провести "инструктаж"?

— Не надо, — фыркнула и принялась натягивать громоздкую, сделанную будто из резины, одежду. Они издеваются? Зачем ей такая? Но Райна успокоилась, стоило ей увидеть, что и все остальные члены команды упаковываются в подобные "комбезы".

— Зачем это?

Никто, кроме ассасина, ей не отвечал, потому она повернулась к нему.

— Опять вопросы?

Да уж, на ответы рассчитывать не стоило. Как только пояс на жестких штанах был затянут, а куртка застегнута, к ней подошли с округлой шлем — маской в руках, натянули ее на голову, накинули на плечи поверх того, что уже был, еще один рюкзак.

— Не снимай ни при каких условиях.

— Что это?

Стоило застежке защелкнуться сзади на шее, как ее собственный голос зазвучал глухо и одновременно с эхом — теперь она слышала шум собственного дыхания так громко, будто выдыхала в микрофон, подключенный к надетым на голову наушникам — дурацкое ощущение. Через секунду маска "ожила" — сбоку по прозрачному экрану побежали непонятные символы; мигнула зеленым точка — то бишь все в порядке?

Простор до горизонта, машина — танк, четыре человека в странных костюмах и инопланетных масках — зачем все это? Почему так сложно?

Райне все сильнее казалось, что ее окружают актеры, создающие подходящий по сценарию антураж — ведь собрались в Великий Поход, значит, должно быть сложно. Конечно, сложно, но ведь не настолько?

Или настолько? Куда мы, черт возьми, во всем этом собрались?

Проводники выглядели серьезнее некуда, и мысль об актерах улетучилась, стоило ей встретиться со стальным и лишенным всякой теплоты взглядом Канна.

Из‑за тебя, — как будто говорили его глаза, — мы идем туда из‑за тебя.

Ей хотелось спрятаться за Джетту.

Идем куда?

И почему они постоянно говорят о тестировании некого кислородного оборудования? И не то ли самое оборудование сейчас у нее на голове? Фильм ужасов, ей богу. А ведь дойти‑то всего лишь до озера…

— По местам, — жестко скомандовал стратег, и его голос прозвучал в маске Райны особенно резко. — Время пошло.

Все тут же заторопились обратно в Джетту.

Мы должны куда‑то успеть? С точностью до минуты? Почему все так запутано?

Обмозговать происходящее ей не дали — запихнули обратно в салон, захлопнули дверцу.

— Теперь сиди тихо, что бы ни случилось. Будет страшно — закрой глаза, — посоветовал занявший соседнее место ассасин, и Райна выпучилась на него в изумлении.

Да что такого собирается случиться дальше?

— Черт, ненавижу это дерьмо, — проворчал водитель.

Завелся мотор, сиденье мелко задрожало.

— Идем вовремя, — Канн снова смотрел на приборы. — Портал на площадке почти на месте — ушел чуть влево. Не критично.

— Не мог Дрейк обойтись без своих дрючных спецэффектов? — продолжал цедить Баал.

Киллер слева фыркнул. Или ей показалось?

По позвоночнику вдруг прошла холодная дрожь — что‑то собирается случиться, и ей это не понравится. Ей уже не нравится, когда все вокруг такие серьезные. Когда и без того серьезные ребята становятся слишком серьезными.

— Ну, что, покатаемся?

Пассажиры синхронно пристегнули ремни безопасности; за Райну это сделал Рен.

— Дерьмо — дерьмовое, — водитель, вопреки неприятным словам, погладил Джетту по рулю. — Давай, родимая, не подведи.

И принялся разгонять машину по грунтовой дороге.

Двадцать километров в час. Тридцать. Пятьдесят. А через полминуты уже восемьдесят — они неслись в сторону высокого каменистого нагромождения.

Черт, а там вообще есть поворот? Какой‑нибудь объезд, сворот влево или вправо, дорога наверх, на худой конец?

Стрелка спидометра пересекла отметку "100" — вездеход трясся и дрожал; дрожали у пассажирки зубы; стремительно неслись на Джетту жутко твердые на вид скалы.

Куда они собираются свернуть? Когда?!

В наушниках грохотало.

Райну вдруг пробил озноб — да они же не успеют свернуть, попросту не успеют; скорость сто двадцать; куда они, черт подери, несутся?

— Вы что делаете? — заорала она дурниной, когда поняла, что увернуться прочь от каменистой гряды они не смогут в любом случае — слишком высока скорость. — Вы что…