Абандон

— Все договорённости остаются в силе, — продолжал он, глядя своими выцветшими серыми глазами куда-то в даль; вообще он выглядел удивительно неказисто для представителя такой могущественной структуры: рост ниже среднего, узкие плечи, лысина, мышиного цвета волосики… но стоило ему заговорить — внешность словно стиралась, и перед слушателем будто представала могучая сила, вроде как воплощение природной стихии, перед которой следовало приклоняться и с которой ни в коем случае нельзя спорить. Как подобные куратору это делали — понятия не имею. Наверно, их специально учат.

— Постойте… но это значит… — пробормотала Соня.

— Это значит, что при желании вы можете отойти от дел и до конца жизни вообще ничего не делать. Если, конечно, не влезете в какую-нибудь историю с мошенниками и разводилами. Но мы будем рядом, если что. Нам не выгодно, чтобы кто-то вдруг обидел таких, как вы. Наоборот — нам выгодно, чтобы вы стали легендами.

Мы с Соней переглянулись. В её взгляде было мало радости. Скорее, там был страх. Мы достаточно давно работали вместе, чтобы я мог прочитать: «Не бросай меня! Только не это. Не сейчас». И я на это ответил, так же беззвучно, уверенным взглядом: «И в мыслях не было».

— Вы сказали — при желании, — сказал я.

— Конечно, — кивнул куратор, — нам выгодно любое ваше решение. Такая удачливая пара в полях нам тоже нужна. Больше того — продолжите в том же духе — и мы предложим вам зимний контракт в южном полушарии. Там будет чуть меньше свободы, чем внутри страны. Сами понимаете, безопасность.

— Я слышал, как работают зимники, — сказал я, — и ничего не имею против.

— Вот и отлично, — куратор усмехнулся, — деньги на ваш счёт уже поступили.

— Спасибо, — кивнул я, и уже собрался было уходить, радуясь, про Пермь речь так и не зашла.

Но радовался я рано.

— Вы пытались взломать паровозы, верно? — сказал куратор нейтральным тоном, всё так же глядя в даль.

Я усилием воли подавил желание взглянуть на Соню. Любое лишнее проявление эмоций сейчас могло быть фатальным.

— Да, — вздохнул я, расстроенно скривившись и стараясь не переигрывать, — пытались.

— Ясно, — кивнул куратор, и снова замолчал.

— И снова будем в следующем сезоне, — идеально-спокойным голосом сказала Соня, — мы лучшие. Мы её взломаем.

— Не взломаете, — ответил куратор.

— Вы же сами сказали, что мы достойны зимнего контракта, — возразил я, добавив в голос самую капельку раздражения, — у нас достаточно опыта, чтобы не сдаваться.

— Не взломаете, потому что там взламывать нечего, — куратор неожиданно повернулся и посмотрел мне в глаза; я ощутил, как волосы шевелятся на затылке. Это было неожиданно. Казалось, он видит меня насквозь, будто рентген. Но доли секунды хватило, чтобы я взял себя в руки и продолжил игру.

Я посмотрел на Соню. Она была великолепна: в её глазах стояли самые настоящие слёзы. Я подошёл к напарнице и обнял её.

— Нас… опередили? — севшим голосом произнесла Соня.

— Похоже на то, — кивнул куратор, — но не спешите печалиться по этому поводу. На месте нашли два трупа. Причём один убит очень, скажем так, экзотическим способом.

— Опять сектанты? — сообразил вставить я.

— Не совсем, — куратор покачал головой, — если только они не отрастили когти как у росомахи и бритвенно-острые клыки.

Мы с Соней переглянулись, изображая растерянность.

— Не понимаю, — сказал я, — нападение зверя? Медведя?

— Не медведя. Это точно. Мы не знаем, кто это был.

— А что они нашли? — вмешалась Соня. Я обругал себя последними словами — это первый вопрос, который следовало задать! Если бы мы вообще не спросили об этом, случилась бы катастрофа.

Куратор внимательно посмотрел на неё.

— И этого мы тоже не знаем.

— Их… ограбили? — предположил я.

— Возможно, — кивнул куратор.

— Для чего вы нам это говорите? — спросила Соня.

— Когда вы там были? — куратор проигнорировал её вопрос.

— Так… — я наморщил лоб, делая вид, что вспоминаю детали, — восемь… нет, девять дней назад. Точнее, ночей.

— Точно помнишь?

— Конечно. Я же вычислял линии по фазам, — уверенно ответил я.

— Ясно. Будем считать вам повезло. Разминулись на сутки.

Я взял Соню за руку и сжал её ладонь. Эта небольшая ложь должна была сработать — мы были на месте три дня. За сутки до извлечения я выключал телефон, чтобы не мешать Соне настраиваться. По биллингу всё должно совпадать.

— Но вот какой вопрос, — продолжал куратор, обманчиво-расслабленным тоном, — что вы видели, когда были на месте? Нам нужны зацепки. Мы не можем оставить это происшествие.

Я снова нахмурился и потёр лоб. Сейчас мы шли по тонкому льду — сыграть нужно предельно убедительно. Был соблазн добавить какую-то деталь, которой не существовало на самом деле, но которая придала бы правдоподобности нашему рассказу. Многие люди так поступают. И прокалываются на этом.

— Нет, ничего, — я покачал головой, — совершенно. Всё как обычно было. Ну, насколько можно судить по заброшкам такого уровня.

— Ясно, — ответил куратор ледяным тоном.

— Надеюсь, вы найдёте сволочей, — сказала Соня.

— Не сомневайтесь. Но пока вот что. Дело, конечно, ваше — но я бы советовал сделать перерыв. На пару недель хотя бы.