Абандон. Брошенный город

– Хотите услышать историю отвержения? Та сука, что была моей матерью, бросила меня на калифорнийском прииске на следующий день после родов. Мужчина, который нашел меня и вырастил, продавал меня за три доллара любому, кто желал позабавиться с десятилетней девчонкой. Мужья – каждый, без исключения – били меня. И Господь либо одобрял это, либо смотрел на все сквозь пальцы. Так что не приходите сюда с разговорами про то, как я отвергла Бога. Это Он навсегда отвернулся от меня с того самого мгновения, когда я только появилась на свет.

На лбу у Джосс проступила синяя жилка, и ее большие черные глаза вспыхнули.

– Думаете, Бог ненавидит вас? – спросил Стивен.

– Мне давно уже наплевать на то, что Он думает или чего не думает.

– Уверяю вас, Он любит…

– Послушайте, не приходите сюда вот так, заступаться за Бога от своего имени. Ему известно, где я живу. Может прийти Сам или не приходить вовсе. Спасибо за заботу, проповедник, но тут ваши старания напрасны, и молиться с вами… нет, в списке моих желаний на этот год такой пункт отсутствует. Вот так. А теперь мне пора закрывать лавочку. – Барменша посмотрела на помощника шерифа. – Эл! Ну-ка давай, шевели задницей!

Очнувшись, служитель закона машинально потрогал револьвер на боку и, с трудом ворочая языком, пробормотал:

– Что такое? Что случилось?

– Закончили на сегодня! – объявила Мэддокс. – Веди меня в тюрьму.

– Но я… но…

– Эл, черт бы тебя побрал, скажешь еще слово поперек…

– Ладно, Джосс, ладно, не кричи.

Коул, отступив от стойки, посмотрел на Джосс своими грустными, добрыми глазами.

– С Рождеством вас, – сказал он и направился к двери.

* * *

Стивен остановился под уличным фонарем. Ветер без устали наметал сугроб к витрине заброшенной парикмахерской. На другой стороне улицы, у эркерного окна на втором этаже гостиницы, сидела со свечкой в руке и смотрела на него Молли Мэдсен. Он помахал рукой и коротко помолился за нее.

Пройдя дальше по пешеходному настилу, проповедник свернул на боковую улочку, которая вела к его лачуге. Он думал о своем доме в Чарльстоне, в Южной Каролине, и перед глазами у него вставали пальмы, дубы, солончаки… океанские рассветы… лица матери и отца…

Коул приехал на Запад три года назад, поскольку верил, что такова воля Господа, и чувствовал, что его долг – служение тем, кто живет там в суровых условиях.

В Скалистых горах он нашел тысячу городишек, основанных на невоздержанности, пьянстве и жадности.

Я ничего не достиг и ни в чем не преуспел. Господи, покажи мне хотя бы одного человека в этих горах, кому мое присутствие пошло на пользу. В отчаянии мужчина опустился на колени посреди пустынной улицы и молился до тех пор, пока у него не онемело лицо. Его трясло от холода.

Затем Стивен поднялся и смахнул с волос снег.

Сделал два шага к дому.

И вдруг услышал…

Он замер. Позабыл о холоде. Позабыл об одиночестве.

Он стоял в темноте, под падающим снегом, и ощущал в себе странное, распространяющееся по всему телу тепло. Теперь, услышав это, он точно, с полной уверенностью, знал то, на что надеялся всегда, каждый раз, когда стоял на коленях у кровати, порой часами в полной тишине. Он услышал лишь свое имя, но этого было достаточно, и это наполнило его такой умиротворенностью, что он ни на миг не усомнился в том, кто произнес это имя.

Когда с тобой говорит Бог, не узнать его голос невозможно.

2009

Глава 12

Шесть полос света пробивались сквозь опустившийся на каньон туман, и двигались они в направлении руин Абандона. В воздухе держался стальной запах снега, хотя снегопад еще не начался. Ночь выдалась безлунной и облачной. Такой темноты Эбигейл никогда не видела и даже не представляла: их всех как будто заперли в огромном холодном погребе. Она шла между Эмметом и Джун, держась в нескольких шагах позади Лоренса, а в арьергард группы были отправлены оба проводника – с приказом не отставать и не шуметь. Эбигейл взяла с собой магнитофон и как раз записывала рассказы Тозеров, когда Лоренс вдруг сказал:

– Стоп! – Они остановились, и профессор посветил фонариком вперед, в сторону небольшой еловой рощи. – Невероятно! Найти в таком тумане!.. Вот вам то, что осталось от дома Иезекиля и Глории Кёртис.

Обе женщины поспешили в рощу. Одетая в красную лыжную куртку Джун направила фонарик на развалины. В грудах мусора Эбигейл разглядела дровяную печь, какие-то банки и проржавевшие матрасные пружины. Тозер снял крышку с объектива камеры и двинулся вокруг участка.

– Джун, пока Эммет снимает, не могла бы ты рассказать, как вы занялись паранормальной фотографией? – попросила журналистка. – С чего все началось?

Миссис Тозер отвела ее в сторонку от развалин. Выключив налобные фонари, женщины укрылись за расщепленной молнией елью.