Абандон. Брошенный город

– Только по необходимости. – Женщина посмотрела на него, чуть склонив набок голову. – А где, по-вашему, мы могли встретиться?

– Не помню, но ваше лицо кажется мне знакомым.

– Не думаю, что мы встречались, у меня хорошая память на лица. – Шериф обвела взглядом путешественников. – Что ж, надеюсь, страховка есть у всех.

– Есть, – заверил ее Скотт. – Я – проводник и настоял, чтобы все ее купили.

– И куда вы их ведете? – поинтересовалась Дженнифер.

– Ущелье Гризли.

– А вот она, по-моему, упомянула город-призрак, – шериф кивнула на Джун. – В ущелье Гризли, насколько мне известно, никаких руин нет. – Теперь она смотрела на Сойера – в упор, не мигая.

Эбигейл внимательно наблюдала за Скоттом. Проводник нервно сглотнул.

– Вообще-то мы идем в Абандон, – признался Эммет.

– И чем вы планируете там заняться? – все еще не спуская глаз с Сойера, спросила Дженнифер.

– Пофотографировать. Мы с женой снимаем паранормальные места. Если что-то получится, может быть, зимой устроим выставку в Сан-Франциско.

– Если вы всего лишь собираетесь пофотографировать, врать совсем ни к чему, – сказала шериф, по-прежнему обращаясь к Скотту.

Тот кивнул.

– Других планов у вас нет? – продолжила расспросы Дженнифер.

– Нет, конечно.

– И у вас есть разрешение на посещение Абандона?

– У них есть, – кивнул проводник на супругов Тозеров.

Дженнифер повернулась к ним.

– Можно взглянуть?

Эммет достал из кармана куртки конверт и протянул его шерифу. Та просмотрела бумаги и удивленно воскликнула:

– Ух ты, групповое разрешение! Такие выдаются нечасто…

– Мы добивались его три года, – объяснил Тозер.

Дженнифер вернула ему конверт и еще раз обвела взглядом всю группу, словно запоминая и отправляя каждого в некий банк памяти.

– Надеюсь, все пройдет благополучно. – Она снова коснулась края «стетсона» двумя пальцами, после чего повернулась и зашагала к «Форду».

Наблюдая за тем, как Дженнифер садится в машину, трогается и продолжает путь вверх по каньону, Эбигейл заметила кое-что, но не придала этому значения и тут же забыла. Она вспомнит об этом через полтора дня – и пожалеет, что не обратила на случившееся должного внимания.

А заметила она короткий взгляд, которым обменялись Скотт и Лоренс. Взгляд, в котором, как ей показалось, промелькнуло облегчение.

Глава 3

Первые два часа они выбирались из каньона по дороге, напоминавшей американские горки и проходившей через еловый лес. Сидящая сзади, между Эмметом и Лоренсом, Эбигейл пыталась привыкнуть к разреженному воздуху высокогорья. В какой-то момент, когда лес расступился, она оглянулась и увидела дорогу, по которой они ехали из Силвертона, – извилистую бурую ленту футах в восьмистах под ними. На следующей остановке никакой реки поблизости уже не было, как не было и ветра – только стучало в ушах задыхающееся от нехватки кислорода сердце.

В полдень они пересекли открытое пространство: широкое поле, заросшее сухой, пожелтевшей травой и разбросанными тут и там линялыми цветами аквилегии, люпина и индейской кастиллеи. Вдалеке уже виднелись горы Сан-Хуан – желтовато-коричневые под лучами солнца, серые в тени, с лохмотьями старого снега на остроконечных пиках. Небо сияло синевой.

Скотт привел своих подопечных к началу широкой долины, и они вошли в редкий сосновый лес с залитой солнцем игольчатой подстилкой. Чем выше, тем чаще среди орегонских сосен встречались ели, и вскоре они снова оказались в чисто еловом лесу. Эбигейл заметила, что после завтрака они идут уже не по дороге, а следуют каким-то другим маршрутом.

Во второй половине дня путешественники прибыли к небольшому озеру, и Скотт сказал всем снять рюкзаки. Фостер прислонилась к трухлявому пню; без ноши за спиной она ощутила такую легкость, что могла бы, наверное, лететь. Выйдя на бережок, журналистка опустилась на колени и побрызгала водой на разгоряченное лицо. От холода у нее даже перехватило дыхание. Эбигейл села на траву, достала бутылку с водой и сделала несколько глотков. Берег окаймляли высокие ели, и озеро, словно зеркало, отражало и их, и высокое голубое небо. Вода казалась темно-зеленой, а у самого дна, над светлыми камешками, бесшумно скользил угорь.

Подошедший Джеррод Спайсер принес Фостер бумажный пакет с ланчем – сандвич, яблоко и батончик «Клиф».

– Как держитесь? – поинтересовался он.

– Ощущение такое, словно дышу через соломинку, и бедра болят от рюкзака.

– Я подтяну лямки перед выходом. Вы хорошо справляетесь.

Заслонившись ладонью от солнца, Эбигейл подняла голову и посмотрела на Джеррода. Ей нравилось его лицо, приятные черты которого не скрывала борода. А еще он был выше Скотта и сложен даже лучше, чем проводник. Но ее внимание привлекли шрамы – две бледные полоски, идущие вверх от уголков рта Спайсера и имеющие форму полумесяца. А вот рассмотреть как следует его глаза у девушки не получилось. Утром, до того как солнце заставило всех надеть темные очки, ей показалось, что они у него разные. И они напомнили ей что-то – только вот что? Глубокие, пронзительные, эти глаза словно несли в себе некое тяжкое бремя, не имеющее отношения к сегодняшнему дню.