Абандон. Брошенный город

– Здесь случилось что-то ужасное, – сообщила женщина.

Фостер невольно улыбнулась.

– Что? – тут же нахмурилась Джун.

– Нет-нет, ничего, извини.

– А, так мы скептики!

– Боюсь, что да. Послушай, я не имею ничего против…

– Не надо, – перебил журналистку Эммет. – По крайней мере, ты говоришь об этом прямо. Я уважаю откровенность. Но надеюсь, раз уж ты собираешься писать статью о том, чем мы занимаемся, на твою беспристрастность.

– Обещаю, – заверила его Фостер.

* * *

Лагерь разбили на краю города. Эбигейл забралась в палатку и сразу уснула, а когда проснулась, был вечер и было холодно. В кармашке рюкзака нашлась пара перчаток, и она, натянув их, выползла наружу. Над остроконечными пиками проносились низкие темные облака. Лежавший на траве, вместе с ламами, Скотт слушал радио, Лоренс, сидя у открытого входа в палатку, листал при свете налобного фонаря потрепанную записную книжку, а Спайсер подбрасывал в огонь доски. Журналистка села напротив него.

– Джеррод?

Тот поднял голову.

– Как думаешь, это все – полная чушь? – спросила Фостер.

– Что?

Вместо ответа девушка кивнула в сторону Эммета и Джун, которые стояли на коленях чуть поодаль, склонив головы в медитативной позе.

– Не знаю. Они не такие чокнутые, какими, в моем понимании, и должны быть.

Эбигейл стащила перчатки и протянула руки к огню.

Вдалеке, на фоне заката, причудливым и мрачным силуэтом вырисовывались руины Абандона.

К костру подошел Скотт, а за ним подтянулись и Лоренс с Тозерами.

– Что такое? – спросил Джеррод.

– По радио только что передали последний прогноз погоды. Ничего хорошего… – вздохнул Сойер.

– Шутишь, – не поверил Лоренс.

– Предполагалось, что снеговой фронт пройдет через Нью-Мексико, но он сместился севернее. Больших холодов ждать не стоит, но выше десяти тысяч футов выпадет много снега. Абандон, как известно, лежит на одиннадцатитысячной отметке.

– И сколько обещают? – спросил Кендал.

– От одного до трех футов. Они уже рассылают штормовые предупреждения. К нам фронт подойдет поздно вечером.

– И что это все значит? – с беспокойством спросила Джун.

– Это значит, что нам надо собирать вещички и возвращаться к обозной тропе, – заявил Скотт.

Джеррод вскинул голову.

– Ты это серьезно?

– Серьезней не бывает, – кивнул Сойер.

– Идти в темноте?

– Ну хотя бы полпути пройдем. Все лучше, чем топать потом семнадцать миль, утопая по пояс в снегу.

– Может, все будет не так плохо…

– А может, даже хуже.

Джеррод посмотрел на Эммета.

– Вы потратили немалые деньги, чтобы добраться сюда и поснимать город, сорвали Лоренса…

– Ты что себе думаешь? – тут же вмешался Скотт.

– Разговариваю с клиентом. Может быть, ему стоит…

– С моим клиентом. На случай, если забыл, брат, позволь напомнить, что ты работаешь на меня.

– Так нам нужно уйти? – переспросил Тозер.

– Если буря действительно нагрянет, выбираться отсюда будет чертовски трудно, – объяснил ему Сойер. – Ни лыж, ни снегоступов мы с собой не захватили. Вы когда-нибудь пробовали ходить по снегу глубиной в три фута?

– Пусть сами решают, – сказал Джеррод.

Скотт бросил на него сердитый взгляд и снова повернулся к Тозерам.

– Послушайте, я предлагаю убраться отсюда к чертовой матери, но если вы хотите остаться, такой вариант тоже есть. Что думаешь, Лоренс?

– Потратились они, разрешение тоже выбивали они – им и решать.

Эммет посмотрел на жену, а потом снова на Скотта.

– Другого шанса поснимать в Абандоне в этом году у нас уже не будет? – уточнил он.

– Да, сезон заканчивается. Удивительно, что снега пока еще почти нет. Если вы ничего не сделаете сейчас, то до следующего июня, а то и июля – это будет зависеть от погоды – сюда не попадете. И то лишь при условии, что вам удастся получить разрешение.

– Милая? – Тозер посмотрел на жену.

Темные, клубящиеся облака, переваливая через вершины каньона, устремлялись на город-призрак подобно лавине.

Джун взглянула на мужа и кивнула.

– Мы рискнем, – сказал Эммет.

И Абандон утонул в тумане.

1893

Глава 7

Бартоломью Пакер захлопнул дверь, отгораживаясь от бушующей за порогом метели. Затем смахнул снежинки с шерстяного пальто, положил на вешалку котелок и протопал вразвалку к пузатой печке. Половицы жалобно заскрипели под его немалым весом.

Отогревая пальцы, мужчина обвел взглядом единственный оставшийся в Абандоне салун. Бледный свет от трех свисающих с потолка керосиновых ламп рассеивал мутный полумрак, но никогда не добирался до дальних углов помещения, бывшего, по сути, всего лишь жалкой лачугой.

Этим вечером в салуне их было всего лишь четверо. Лана Хартман, за пианино у дальнего окна, наигрывала «O Little Town of Bethlehem». Она уже давно стала такой же привычной частью обстановки, как барные табуреты. Но в этом платье – темно-зеленом, с красным кантом на воротнике и манжетах – Пакер видел ее впервые.

Лану слушала сидевшая за барной стойкой Джослин Мэддокс – в руке сигарета, в глазах скука.

На стуле у плиты дремал молодой помощник шерифа, в обязанности которого входил надзор за барменшей. Наклюкавшись в одиночку, он громко храпел, а по его подбородку медленно ползла полоска слюны табачного цвета.