Абарат. Абсолютная полночь

Кэнди знала: второго шанса избавиться от отца и машины у нее не будет. Она опустила голову, сделав вид, будто потеряла сознание, и уловка сработала. Краем глаза она заметила, что отец осмотрел ее, решил, что она не создаст проблем, и начал пробираться через кучу сваленных стульев по направлению к Рики.

— Мне нужна помощь! — крикнул он своим малочисленным прихожанам. — Он же просто ребенок! Он ничего вам не сделает!

Не успел он закончить фразу, как Рики доказал обратное, схватив обеими руками один из сложенных стульев и ударив им мисс Шварц. Та свалилась на пол, по пути сбив с ног Эллиота.

Кэнди должна была вытащить из себя извивающихся Сочильщиков, но делать это приходилось быстро. Билл не станет отвлекаться надолго. Через несколько секунд он вернется, чтобы закончить свои дела. Она подняла ко рту ладонь, насколько ей позволяла привязанная рука, и согнулась, пытаясь вытащить Сочильщиков зубами. Следовало торопиться. На брезгливость не было времени.

Давай, сказала она себе и, больше не размышляя, сомкнула зубы и откусила им головы.

На вкус плоть казалась гнилой и скользкой, но как только она их укусила, шевелящиеся щупальца обмякли и замерли. Она вытянула их зубами и выплюнула на пол.

Машине совсем не понравилось внезапное изменение событий. Через несколько секунд, за которые Кэнди выдрала из себя Сочильщиков, она обернулась и увидела, что каждый элемент прибора, способный к движению, зарегистрировал внезапное изменение: индикаторы дрожали, лампочки мигали, а сосуды, в которых хранились награбленные воспоминания и опыт, звенели и подпрыгивали в своих металлических клетках. Скоро ей перестанет везти. Через несколько секунд отец оставит свою беспорядочную борьбу на куче складных стульев и увидит, что она собирается бежать.

Однако тревогу поднял не Билл Квокенбуш, а плачущий мистер Флаттерман, забытый на земле в своем обмороке. Открыв глаза, он увидел Кэнди, кусавшую скользких Сочильщиков и выплевывавшую их на пол.

— Меня сейчас стошнит, — проговорил он, и его слова прозвучали неожиданно громко, придясь на паузу, возникшую посреди шума и криков.

Кэнди соскользнула с алтаря, и когда ее ноги оказались на полу, шум драки почти полностью стих. Она подняла голову. Отец поворачивался, и его глаза уже были прикованы к ней. Кэнди не могла разобрать того потока проклятий, которые он произносил, но в нем разгоралась настоящая ярость. Притянув правую руку к боку на уровне живота, он выставил ладонь вперед и согнул пальцы. Потом быстро повернул кистью против часовой стрелки и назад. В ту же секунду перевернутые стулья, лежавшие в пространстве между отцом и дочерью, разделились, заскрежетали на полированных досках и унеслись прочь невидимой силой, переворачиваясь и волочась по полу согласно воле Билла.

Несколько человек из группы проповедника взвизгнули (громче всех — мистер Эллиот) и решили, что на сегодня с них хватит. Они начали пробираться к дверям, сперва шагом, затем бегом. Но все же недостаточно быстро. Билл повернулся спиной к алтарю и переключил свое внимание на выход. Кэнди не знала, делал ли он еще один жест, или это его воля заставила большие двери захлопнуться, а замки — с шумом встать на свои места.

Норма Липник оказалась ближе всего к закрытым дверям. Теперь, потрясенная грохотом, она пятилась назад, обращаясь к своему проповеднику.

— Прошу, преподобный! — говорила она теплым, спокойным голосом, который использовала, если в гостинице начинались сложности. — Мне действительно пора идти.

— Так это не делается, женщина!

— Вы не понимаете…

Хорошо,подумала Кэнди, продолжай говорить, Норма. Все те секунды, которые Билл Квокенбуш тратил на Норму Липник, Кэнди обдумывала то, как ей вернуть драгоценные знания.

На слабых ноющих ногах она обошла алтарь и приблизилась к прибору. Сосуды, хранившие ее воспоминания, будто чувствовали, что она намеревается их вернуть, словно существовала тонкая нить мыслей, связывающая ее сознание и похищенный опыт. Вещество в сосудах — оно жидкое или газообразное? Возможно, оно было и таким, и таким. Чувствуя ее близость, оно билось о стекло. В возбужденном состоянии бесцветное вещество потемнело и приобрело фиолетово-серый оттенок, словно грозовая туча, внутри которой распускались разноцветные молнии.

Она потрясенно смотрела на это, когда услышала голос отца, несущийся к ней через всю церковь:

—  Если дотронешься до моей машины, я тебя убью!

Глава 32 Святотатство

Кэнди вовремя обернулась и увидела, как отец создает три тонкие стрелы с серебристыми наконечниками. Сверкая, они летели прямо на нее, и она ощутила в животе тошноту, словно они были нацелены на ее внутренности.