Абд-аль-Кадир

Увидев меня, красавица протянула мне свою руку для поцелуя.
Я поднял покрывало, скрывавшее тонкий овал ее лица,
Моё сердце затрепетало
От радости и счастья.
Её алые щеки напоминали пылающий огонь;
Расставаясь с ней, враг проливал горькие слезы.
Она всегда была безразлична к тому, кто был ее господином.
Она опускала свои прекрасные длинные ресницы и отворачивалась.
Лишь меня одного дарила она улыбкой и сделала счастливейшим из монархов.

Французы, стремившиеся взять реванш за уступки, сделанные Абд-аль-Кадиру, предприняли в октябре 1837 года новый поход на Константину, который возглавил генерал-губернатор Дамремон. На этот раз экспедиция была хорошо подготовлена. После трехдневной бомбардировки осадной артиллерией город, был взят приступом. Ахмед-бей с небольшим отрядом бежал в горы. Константина подверглась повальному ограблению. Участник штурма Сент-Арно свидетельствует:

«Грабеж, которым занялись сначала солдаты, захватил затем и офицеров. Когда мы оставили Константину, как всегда, оказалось, что наиболее богатая и наиболее обильная часть добычи досталась командованию армией и офицерам штаба».

Другой французский автор пишет о взятии Константины: «Множество жителей, особенно, женщины, обезумев при виде французских солдат, бросались в глубокие ущелья, на дне которых течет река Руммель».

Падение Константины, объяснялось в значительной мере тем, что Ахмед-бей в прошлом упорно отвергал все предложения Абд-аль-Кадира о заключении союза. После захвати города французами бей, сохранявший большое влияние в Восточном Алжире, продолжал враждебно относиться к эмиру, В конце 1837 года население Бискры, крупного оазиса на востоке страны, опасаясь французского вторжения, признало власть Абд-аль-Кадира. Ахмед-бей воспротивился этому и попытался не допустить в Бискру наместника эмира, но его войско было разбито. Бей бежал в Сахару.

«Перевязь эскадронов»

Итак, Абд-аль-Кадир, которому не минуло еще и тридцати лет, стал властелином обширной страны, вдвое превышавшей янычарский Алжир. Сотни племен признали его власть. Под французским господством осталось лишь несколько прибрежных городов с прилегающими, к ним местностями. Но и оттуда арабское население, притесняемое французскими колонистами, перебиралось во владения эмира. Французский историк С. Эскер пишет о подвергшихся колонизации районах Алжира: «Страдая от условий, в которых им не обеспечивались ни спокойствие в отношениях с новыми соседями, ни безопасность от грабежей, многие коренные жители переселялись на земли Абд-аль-Кадира… Арабская культура исчезла и лишь частично была заменена европейской».

Задуманное свершилось. Отгремели салюты в ознаменование успешного окончания «священной войны». Отзвучали здравицы в честь ее победоносного вождя. Вознесены благодарственные молитвы аллаху. Что же дальше?

Дальше обычно в мусульманском мире оставалось все как было. Старые общественные и экономические отношения сохранялись. Жизнь текла по замкнутому кругу благодаря политическому равновесию между городами и сельской местностью. Задача государственной власти заключалась в том, чтобы поддерживать это равновесие.

«Все эти проходившие под религиозной оболочкой движения, — писал об этом Ф. Энгельс, — вызывались экономическими причинами; но даже в случае победы, они оставляют неприкосновенными прежние экономические условия. Таким образом, все остается по-старому, и столкновения становятся периодическими. Напротив, в народных восстаниях христианского Запада религиозная оболочка служит лишь знаменем и прикрытием для нападения на устаревающий экономический строй. Последний в конце ниспровергается, его сменяет новый, мир развивается дальше»[7].