Аберрация: Смерть из пустоты

— Ага! И какой вывод?

— Сомнительный. Результат попадания непредсказуем, а в случае отрицательного исхода на повторные действия времени уже не будет!

— Тогда каким образом, учитывая сложившиеся обстоятельства, ты собираешься обеспечить безопасность проекта «Большой Прыжок»? — насмешливо прищурился Роулинг.

— Уже обеспечил, Фрэнк. — Шактибинду улыбнулся одними уголками полных губ. — Надеюсь, ты кое-что слышал об отряде «Геккон»?

— Конечно. Неплохие ребята. Думаешь, выстоят против «серых»?

— Думаю, да.

— Но их же очень мало!

— Достаточно, чтобы прикрыть «Хронос». Собственно, они там уже два месяца.

— Как?! А… мои безопасники?..

— Твои — на своих местах, а «гекконы» — на своих. И если твои «орлы» за два месяца не обнаружили моих «ящериц», делай выводы сам!

Глава 4. Катастрофа

Багамы. Остров Кота. Нью-Байт

30 января 2061 года. 15:35 по СМВ

Вертолет высадил Роулинга прямо на широкую белую полосу пляжа и, взметнув песчаное облако, отвалил в сторону лагуны. Бывший председатель Совбеза ООН, а ныне — генерал в отставке, проводил взглядом серебристую «стрекозу» и легкой походкой направился к видневшемуся среди зарослей рододендронов бунгало метрах в двухстах от прибоя.

За пару месяцев после «переворота», что устроила Служба космической безопасности во главе с директором Джамаром Шактибинду, каких-либо крупных инцидентов или терактов так и не произошло. И это весьма укрепило позиции «безопасников» в обществе, поначалу встретившему их диктатуру в штыки. Получалось, что СКБ действительно удалось взять ситуацию под контроль, в чем Роулинг сильно сомневался. По большому счету ему теперь не было никакого дела до всяких политических игрищ и антитеррористических мероприятий. Волновало его только положение собственных дел, серьезно пошатнувшихся после вынужденной отставки. В одночасье лишиться такого мощного финансового и силового источника, как Совбез ООН — это, извините, что называется, мордой об стол! Какая может быть, к черту, лояльность, которой от него так упорно добивался Джамар, когда разом сорвалось огромное количество сделок, многие бывшие друзья просто отвернулись, и в довершение ушла любимая женщина! Да не к кому-нибудь, а к этому жирному борову Карлосу!..

Но обстоятельства часто становятся сильнее человека. И вот сегодня Роулинг был вынужден принять приглашение дона Аламоса и посетить его «скромное бунгало» на одном из красивейших островов Багамского архипелага.

Хозяин сидел в шезлонге под зонтиком из пальмовых листьев и курил неизменную черуту[44]. На нем были только короткие шорты, которые почти утонули в складках обширного волосатого брюха. Справа под рукой у дона Аламоса стояла голубая сумка-холодильник, а рядом на песке валялось несколько смятых пустых жестянок из-под пива.

Роулинг подошел и, не спрашивая разрешения, плюхнулся в соседний пустой шезлонг, потянулся к сумке и выудил запотевшую банку «Будвайзера». Терпкая горьковатая жидкость приятной прохладной волной освежила пересохшее горло бывшего председателя Совбеза, и настроение его стало понемногу улучшаться. Карлос продолжал медленно посасывать сигару, уставившись поросячьими глазками на горизонт, и молчал. Роулинг тоже помалкивал, потягивая отличное пиво, по опыту зная, что разговор уже начался. Такова была манера этого латиноса.

— Времена меняются, Фрэнки, — лениво произнес наконец дон Аламос, — и отнюдь не в лучшую сторону. Давно ли я приходил к тебе за помощью и советом? И вот теперь ты пришел ко мне.

— Не я пришел, а ты пригласил, Карлос, — уточнил Роулинг. Он решил держать дистанцию: такая акула, как дон Аламос, проглотит не раздумывая, если сочтет бывшего приятеля бесполезным.

— Пусть так, — легко согласился тот. — Но ты же не будешь отрицать, что не отказался бы от доброго совета, как поправить свои дела?

— Не буду.

— Во-от! Значит, мы друг друга поймем. Смотри, что получается, Фрэнки. Ты лишился положения, я лишился вактера, а в результате мы оба лишились власти! И это самое неприятное.

— Куда уж хуже!

— А что делают сильные мужчины, когда их обижают? Роулинг допил пиво и покосился на латиноса — нет, не шутит.

— Дают сдачи. — Он смял пустую банку и швырнул ее на песок. — Что ты, собственно, имеешь в виду?

— Ты помнишь, Фрэнки, как нам было весело в тридцать седьмом в Перуанских Андах? — Дон Аламос оскалился. — Мы — молодые, здоровые парни заливали огненным студнем вонючие норы этих краснозадых кечуа, возомнивших себя хозяевами страны. А через полгода мы с тобой уже были национальными героями, возглавившими священную борьбу великого народа кечуа против империалистических хищников…

— К чему ты клонишь, Карлос? — Роулингу очень не понравилось воспоминание. Это был один из самых темных моментов его биографии, к счастью, надежно похороненный от посторонних глаз.

— Враг моего врага — мой друг. — Латинос наконец выбросил измусоленный окурок и кряхтя потянулся к сумке-холодильнику.