Абиссаль

– Я мог ее спасти, но ничего для этого не сделал. И она нашла другое «спасение»… Поэтому, Глория, когда я узнал о том, что ты поставила себя на счетчик, я понял, что тут мне точно нельзя бездействовать. Мой долг был тебя защитить. В ту ночь, когда ты сидела у тела Ребекки, а на нас надевали наручники, я чувствовал, что ты находишься на краю пропасти. Мне необходимо было выбраться из заключения, поэтому я и обратился к Лестеру. И когда он объявил условия, я, не задумываясь, согласился. Честно. Мне все равно было на испытания, на подземелье, главное, чтобы ты была под контролем «Абиссали» и ничего не могла с собой сделать.

Так вот оно что… Значит, «Абиссаль» стала моим спасением? Значит, таков был мой план спасения? И тут я вновь вспомнила мертвых кроликов, поцелуи Леммона, гибель всех наших друзей, кровавую ночь на Гавайях, запах обгорелых трупов… Это мое спасение?!

– Ты много пережила, Глория, – сказал Алекс, будто прочитав мои мысли. – Я все на себе испытал, и я понимаю твою ненависть ко мне. Но знаешь, что? Я не жалею о своем решении. Все было не зря, Глория, и ты это сама понимаешь. Та наивная девочка с голубыми волосами мертва. Ты научилась выживать с волками. Ты знаешь, что такое жизнь и смерть, Темные улицы. Здесь твое место.

34

– Охренеть! Просто охренеть! – восхищался Джей, глядя на «Грандезу». – А внутрь зайдем?

– Конечно.

– Это ж сколько бабла вы срубаете на этом отеле?..

– А самое главное, что это чистое, легальное бабло.

Мы подошли ко входу в отель, перед нами образовалась небольшая очередь из посетителей – знатных, богатых, разодетых, каких обожал мистер Крэбтри. Мы с Джеем выглядели по сравнению с ними просто жалко. Он в спортивном костюме, с отросшими волосами, бородой. О себе я лучше вообще ничего говорить не буду. Таблетки, недосып и жуткое нежелание проживать очередной день превратили меня в серую мумию. Я была истощена настолько, что любая одежда на мне висела как на вешалке.

– Добро пожаловать, – любезно сказал швейцар впереди стоящим людям.

Настала наша очередь. Только я сделала шаг к двери, как мощная рука швейцара толкнула меня в грудь.

– Помойка находится в другой стороне, – презрительно посмотрев на меня, сказал он.

Я опешила.

– Что, простите?

– Я говорю, проваливай отсюда, шавка, и забери с собой своего дружка-бомжа.

А в это время за нами как раз образовалась небольшая толпа богачей, которые одновременно и с удовольствием, и с презрением наблюдали за этой картиной.

– Ты че сказал?! – взорвался Джей.

– Тише, – повернулась я к нему.

Затем я обратила свой взор на швейцара. Тот уже готов был снова отшвырнуть меня как можно дальше, но тут я завела руку за волосы, манерно пальцами провела по шее, обнажив мою тату. Я обожала этот жест. Это все равно, что показать заряженное оружие, наточенный нож. А еще я любила реакцию людей, которым довелось увидеть это.

– Знаешь, что означает этот знак?

Швейцар покраснел, вспотел, глазки его забегали, губки затряслись.

– Извините, мне не стоило…

– Да, тебе не стоило. А теперь встань на колени и извинись еще раз.

Толпа сзади притихла, я почувствовала ее страх и смятение. Но больше всего разило страхом от несчастного швейцара, который до такой степени был растерян, что казалось, вот-вот упадет в обморок. Каждый служащий в «Грандезе» знал про «Абиссаль» и про то, что мы делаем с теми, кто рискнул перейти нам дорогу. Швейцар медленно встал на колени, посмотрел на толпу, еще больше краснея, затем на меня.

– Изви…

Он не успел договорить, и я думаю, он нескоро начал вновь говорить, потому что я применила один из приемчиков, которым меня научил старина Брайс. Я ударила швейцара ногой в челюсть. Тот упал, люди ахнули, Джей заржал.

– Добро пожаловать в «Грандезу», – сказала я.

Да, «Абиссаль» превратила меня в сволочь, я получала удовольствие от таких вот случаев. Мне нравились бесцеремонность, власть и сила, что я приобрела. Я очерствела, и в этом я видела некое превосходство.

– Глория, я твой кумир!

– Забыл? Здесь люди, так что зови меня Арес.

– Точно, Арес. Кстати, тебе подходит это имя. От него прямо-таки веет опасностью.

Я в голос засмеялась, обняла Джея и повела его в ресторан. Мы заказали самые дорогие блюда, не менее дорогой виски. Ели до вздувшихся животов, пили, смеялись. На несколько жалких часов мы решили устроить себе небольшой праздник.

И все было замечательно, но вдруг возникла пауза. Я взглянула на Джея и поняла, что с ним что-то не то. Он вмиг стал каким-то серьезным.

– Ты чего такой хмурый?

– Ничего, тебе показалось, – улыбнувшись, сказал он.

– Джей.

– Это мои последние дни на свободе.

– Что? Подожди, но твой отец…

– Мой отец сделал все, что мог. Ситуация – дерьмо. Стива убили, Алекса типа убили, а обществу нужен козел отпущения, на которого можно повесить все грехи. Мне светит около тридцати лет.

– Сколько?..

– Эй, ну ничего не изменится. Я буду рядом, просто… будем реже видеться.

– А что, если с тобой что-то произойдет?

– Какая же ты пессимистка! Я уже был там. Я знаю все законы и порядки, я справлюсь.

– И еще ты знаешь Моро.