'Абицелла'

- Чем терли? Платком? Или бумажкой? - мисс Гримбл выглядела настолько встревоженной, что Кинг едва не расхохотался.

- Бумажкой? Нет! Собственными подошвами.

- Вы ходили босиком? - лицо старушки изобразило неподдельный ужас. Сейчас же наденьте туфли!

- Успокойтесь, мисс Гримбл, - сказал Кинг. - Все в порядке, "Эскулап" сообщил: пульс и давление в норме, общее состояние характеризуется некоторой эйфорией...

- Это опасно? - старушка снова была на грани паники.

- Эйфория - это повышенно радостное состояние, - усмехнувшись, сказал Кинг. - Но не знаю, отчего оно у меня возникло.

- Ну как не знаете! - вдруг возразила мисс Гримбл. - Ведь сегодня такой день!

Кинг недоуменно покосился на экран - мисс Гримбл не отличалась особой чувствительностью, картины природы прежде никогда ее не волновали.

- Да, - неуверенно сказал он. - Утро прекрасное, роса, солнце...

- Роса здесь ни при чем.

- Тогда в чем же дело?

- Вы сами прекрасно знаете, сэр.

- Я знаю одно: утро такое прекрасное, что хочется петь. От этого у меня некоторая эйфория. У вас тоже, да?

- Не надо меня разыгрывать, сэр.

Кинг поморщился. Ему не хотелось отдавать это радостное ощущение легкости и простора, какое так счастливо снизошло на него с самого пробуждения, за ничтожное удовлетворение от победы в скучном и ненужном споре.

- Мисс Гримбл, я иду в бассейн, - нейтральным голосом объявил он. - А пока включите систему пылеудаления. Пыль я не люблю.

- Сэр, я приду и сама все вытру.

- Ни в коем случае!

- Но система пылеудаления не справляется с вашей комнатой. Здесь нужна обыкновенная тряпка. У вас полно книг, от них вся пыль. Теперь никто не держит книг в комнатах.

- Ничего не выйдет.

- Тогда включите экран, - потребовала мисс Гримбл. - Я посмотрю, что у вас творится. Ужасный беспорядок, должно быть.

Кинг саркастически улыбнулся.

- Если хотите знать, порядок есть частный случай беспорядка, а я привык выводить законы и поэтому частных случаев не переношу.

Это был точный ход. Все, что имело отношение к науке, вызывало у мисс Гримбл благоговейный трепет, Кинг поспешил заказать на завтрак молодую картошку с простоквашей и укропом, зеленый лук, редиску и ржаной хлеб.

- Но ваш желудок... - начала было мисс Гримбл.

- Послушайте, мисс, ведь я не лезу в ваш гардероб, почему вы позволяете себе заглядывать в мой желудок? - отшутился Кинг, но шутка не удалась. Мисс Гримбл обиженно поджала губы.

- Будет исполнено, сэр. Я свободна?

- Постойте, мисс Гримбл, постойте...

Он должен был что-то предпринять, потому что знал: если она уйдет обиженной, утро будет безнадежно испорчено.

- Вот что я хотел спросить... Где Нокс? Почему его нет в саду?

Упоминание о Ноксе было грубой ошибкой. Не далее как пять лет назад Кинг сам посоветовал садовнику не попадаться на глаза. Нокс раздражал его своим преувеличенно подобострастным видом. В порыве прекраснодушия Кинг забыл об этом, и мисс Гримбл взялась освежить его память.

- Нокс стриг траву, когда вы распахнули окно, он ушел.

- Почему? - глупо спросил Кинг.

- Потому что он не знал, что вы пожелаете его видеть, - отчеканила мисс Гримбл.

Но Кинг не хотел признать свое поражение.

- А вы не спросите у него, какая пташка пела сегодня под окном? невинно произнес он.

- Пташка? - остатки бровей мисс Гримбл взлетели под самый верх лба.

- Да, пташка, - уже свирепея, повторил Кинг. - Она пела так; тинь-тир-ли-люли-тинь!

- Как, как?

- Тинь-тирли-люли-тинь! - заорал Кинг в микрофон.

- Я так и должна сказать - тинь? - мисс Гримбл безжалостно добивала его.

Кинг ударил по клавише и выключил канал внутренней связи. Его обидели. Он пытался поделиться радостью - его не поняли, хотел пошутить - на него обиделись, он предложил мир - тогда обидели его самого. Нет, не зря пятнадцать лет назад он дал зарок оставлять при себе и свои несчастья, и свои радости, ибо и то, и другое люди встречают равно неприязненно. Радости, потому что они чужие, несчастья, потому что этого добра у всех своего достаточно. Праздный разговор с экономкой с самого начала был чреват ссорой, нужно было предвидеть это.

Так продолжал думать Кинг, погружаясь в бассейн. Мысли отвлекали его от плаванья, в конце концов он застрял на мелком месте, там, где в бассейн выходила труба с подогретой водой. Теплые струи обтекали тело, навевая дремоту.

- К черту! - разозлился Кинг. - Портить такое утро из-за стычки с мисс Гримбл! Не будет этого.

И, оттолкнувшись от стенки, он поплыл. Предки наградили его крепким костяком земледельца - плечи широко разнесены на массивных ключицах, от этого гребок получается емким, и тело, как торпеда, вылетает на поверхность.

Потом он вылез на теплый гранит бортика и растерся полотенцем. От плаванья в мышцах возникло ощущение томной усталости, а кожа все еще помнила ласковый холодок воды.

Вода... Удивительная субстанция! Тяжелая и невесомая, прозрачная и сплошная, податливая и твердая! Как могло возникнуть такое из неосязаемых молекул двух газов? И хотя Кинг лучше, чем кто-либо другой, зная, как это произошло, он не мог отказать себе в удовольствии наивно восхищаться изумительной этой средой.