Абхазские сказки и легенды

— У нас гость. Быстро подай обед. Наш гость очень устал и проголодался, — сказал Сосруко жене.

— Честное слово, Сосруко, не хочу я ни пить, ни есть. Приехал к тебе по очень срочному делу, — сказал Аталык-печальный.

— Раз ты так спешишь, рассказывай о своем деле, — сказал Сосруко.

Аталык-печальный рассказал Сосруко все от начала до конца.

Пока Аталык-печальный рассказывал, подали обед. Собеседники поели, попили.

Сосруко внимательно выслушал гостя, покачал головой и спросил:

— Аталык-печальный, кто прислал тебя ко мне за советом?

— Хан-Заубид, — сказал Аталык-печальный. — Надеемся, Сосруко, что ты посоветуешь, что нам делать с нашими женами. Как с ними поступить, знает только Аллах, а после него — ты. У нас с Хан-Заубидом одна боль, — сказал Аталык-печальный.

— Понял я, Аталык-печальный, вашу с князем боль. Это очень печальное дело. Ты приехал ко мне за советом, а я расскажу тебе, что случилось со мной, — сказал Сосруко.

— Я слушаю, Сосруко, рассказывай, — сказал Аталык-печальный.

— Так вот, Аталык-печальный, — начал Сосруко, — я целый месяц не появлялся дома. Были у меня три кунацкие. Одна стояла на Гуме, другая — на Инджиг-Чикуне[62], а третья — на Инджиг-Ду. Обедал я в одной кунацкой, а ужинал в другой. Позавтракаю и отправляюсь в путь. Пока доеду до следующей кунацкой, там уже все готово — и обед на столе, и молитвенный коврик расстелен. Пообедаю и пока доеду до третьей — там тоже все готово. Так я прожил целый месяц. Я не знал, кто готовил пищу и расстилал коврик для молитвы. Чтобы узнать, кто все это готовит, я однажды приехал в кунацкую раньше обычного. Приехал и вижу: какой-то молодой парень, засучив рукава, готовит обед. Он меня не видел. Я вошел в Кайдух[63].

Теперь парень увидел меня, и мы поздоровались. Он посадил меня в почетный угол и сказал:

— Как жаль, Сосруко, что я не успел приготовить обед. Ты приехал раньше времени. Лучше б мне умереть, чем так встретить тебя.

— Ничего, ничего, мальчик мой! И так тоже бывает. Не печалься из-за этого. Ты и так целый месяц работал на меня, — сказал я и пожал ему руку. Парень быстро принес тазик и кумган, дал мне умыться. Собрал на стол. Мы пообедали вместе. Парень убрал посуду, перемыл ее и аккуратно поставил на полку. Затем вернулся и сел слева от меня.

— Ты доволен, Сосруко, тем, что я сделал для тебя за месяц? — спросил меня парень.

— Доволен. Пусть Аллах будет доволен тобой! Столько добра мне еще никто не делал, — сказал я.

— Если ты доволен, я тоже доволен. А теперь хочу попросить тебя об одном одолжении. Если тебе нетрудно, выполни мою просьбу, — сказал парень.

— Конечно, выполню. Выполню, если даже погибну, выполняя ее, — ответил я.

— Коли так, то вот в чем моя просьба: одного моего брата убили великаны; я хочу отомстить им. Если тебе нетрудно, помоги мне в этом, — попросил меня парень.

— Разве это трудно! Если не окажу тебе такую малую услугу, на что я тогда? Поедем, мой мальчик. Сделаю все, как ты хочешь, — сказал я.

Я повесил на пояс большую палицу и вышел во двор. Парень тоже вышел, отвязал коня от большого дуба, к которому он был привязан железными цепями, погладил по голове, оседлал, и мы поехали в ту сторону, откуда восходит солнце.

Едем день, едем ночь. Я стал уставать. Устал и мой алып. А алып парня бежит все резвее и резвее, грызет удила, даже гарцует; придержит его седок чуть-чуть, он роет землю копытами. Долго, очень долго мы ехали. У меня сердце разрывается: куда этот парень ведет меня? Ведь нет на земле места, куда не ступала моя нога и копыта моего алыпа. А тут едем-едем, а конца пути нет. Вернуться стыдно. Что скажут люди? «Убью я этого парня и вернусь», — подумал я.

Тут парень обернулся и спросил:

— Эй, Сосруко, что это с тобой и с твоим алыпом? Что-то вы оба очень грустные!

— Конечно, будешь грустным, если без конца ехать, — ответил я парню.

«Ударю-ка я его в затылок палицей и вернусь назад», — подумал я про себя. Так я и сделал. Но парень как ни в чем не бывало повернулся ко мне и сказал:

— Что, Сосруко, с тобой? Ты уже не видишь, куда попадает конец твоей камчи?

Парню показалось, что я нечаянно ударил его плетью.

— Немудрено не видеть, если ехать без конца, — ответил я.

Я совсем обессилел и не знал, что и делать. Второй раз ударил парня палицей. Ничего у меня не вышло: парень даже не почувствовал удара. Собрался ударить третий раз. Парень повернулся ко мне и сказал:

— Устал ты очень, Сосруко. А я и не заметил этого.

Парень едет и поет веселую песню. Не успел он допеть, как я в третий раз ударил его палицей. Он опять не почувствовал удара.

Когда парня не удалось убить, я подумал, что не судьба мне вернуться домой, что погибнуть мне там, куда мы едем.

Ехали мы еще пятнадцать дней и пятнадцать ночей и приехали туда, куда держали путь. Подъехали к громадной, цвета крови скале, окруженной простирающимися далеко лесами. Парень спешился и сказал:

— В этой пропасти живут три великана, которые убили моего брата, — и показал на пропасть у основания скалы.

— Вижу. Слава богу, приехали, — сказал я и спешился.