Абхазские сказки и легенды

От этой скалы мы стали спускаться к источнику Зеленчуга по неизмеримой снежной крутизне. Кто не бывал в горах, покрытых снегом, тот не может себе представить, как труден подъем на гору и как легок спуск. Подымаешься несколько часов, а спускаешься с той же высоты в несколько минут; но как зато страшен кажется спуск для неопытного глаза и для непривычной ноги. Кажется, покатость так крута, что человек неминуемо должен упасть и, падая с уступа на уступ, раздробиться в глубине бездны. И действительно есть опасность, которую одна смелость может превозмочь. Должно с решительностью бежать вниз, сохраняя равновесие и ударяя пяткою в снежную покатость; тогда бег делается столь быстрым, что комки снега, оторванные ногою человека, едва поспевают за ним катиться, и он в несколько минут сбегает с высоты, на которую влезал несколько часов. За два дня до этого перехода, когда мне пришлось спускаться в первый раз со снежной высоты, я было остановился над кручею и требовал, чтобы меня повели другою дорогою; но абхазцы меня выучили спускаться; двое из них схватили меня под руки и помчались со мною вниз, доказав на опыте, что дело не столь трудно и опасно, как кажется на первый взгляд. Теперь я был уже не новичок, и мы стремглав бежали вниз, опережая один другого; некоторые из нас падали, но всегда на спину, удерживаясь пятками в снегу, вставали и продолжали бег; товарищи их смеялись. Вдруг над нашими головами раздался глухой гул, потом шум, подобный грому, и нас обдало сребристою снежною пылью. Абхазцы бросились в сторону, вскрикнув: «Аллах! Аллах!» Через несколько мгновений воздух очистился, и мы под ногами у себя увидели глыбы вновь накиданного снега. То был обвал, скатившийся с высоты хребта за несколько десятков саженей в сторону от этого места, по которому мы спускались. Муты и Кобзеч, оба христиане, перекрестились; Хаджи Соломон и Измаил, магометане, поблагодарили Аллаха за минование опасности, возгласив несколько раз Аллаху «экбер, лай, лай, ил Аллах», а Омар, не имевший никакой веры, только покачал головою, улыбнулся как умел и пошел своим путем. Хатхуа не был с нами; он отделился от толпы, когда мы только начали подниматься, для того чтобы, обогнув скалы, если представится возможность, погнать на нас стадо туров. Положение наше было очень неприятно: на семь человек оставалась в запасе одна баранья лопатка и несколько пригоршней проса; лошадей мы бросили за горою, а до первого жилого места, в котором мы могли показаться, считалось не менее пяти наших переходов. Вся наша надежда в столь затруднительном положении была возложена на Хатхуа, испытанном охотнике, который хорошо знал обычаи и привычки зверей, обитающих в горах и поэтому легче, чем каждый из нас, мог добыть продовольствие на остальное время пути. Но при всей своей ловкости и опытности он не успел убить тура или подогнать к нам этих животных, пасшихся по окрестным скалам.

Тура абхазцы называют абслаху, или каменным бараном, так же как и по-немецки — Steinbock. Животное это водится по скалам, близ вечных снегов, покрывающих главный хребет Кавказских гор. Его огромный рост, рога, цвет шерсти и вид достаточно известны; поэтому я скажу только несколько слов об охоте за турами, которые чрезвычайно осторожны и не подпускают к себе близко человека. От пасущегося стада выставляются во все стороны по высотам сторожевые туры, которые, едва завидев опасность, подают знак своим собратьям, и они опрометью мчатся вдаль, пробегая по тропинкам, недоступным ни человеку, ни другому животному, перепрыгивая со скалы на скалу, бросаясь вниз с довольно значительных высот. Одно есть средство подкараулить и убить тура: надобно отыскать след, по которому стадо имеет привычку ходить к воде, ночью засесть за камнями и выждать его приближение, что обыкновенно бывает на рассвете. Тогда охотник должен верно метить, чтоб не потерять напрасно первого выстрела, иначе испуганное стадо умчится из виду его прежде, чем он успеет зарядить ружье во второй раз. Там, где есть туры, водится и горная курочка[73], величиною с индейку, серая, с грудью, поднятою вверх, как у американской утки, питающаяся, как говорят горцы, пометом туров. Птенцов она выводит в расщелинах высоких скал и свистит наподобие человека, так что я несколько раз ошибался, принимая ее крик за свист человеческий.

Потеряв надежду увидеть на вертеле турий шашлык, мы были избавлены счастливою случайностью от неприятной необходимости пропитывать себя травами и кореньями: встретили каких-то диких рогатых животных, обитающих в ущелье Зеленчуга, о которых абхазы мне часто рассказывали, называя их адомбей. Из рассказов моих товарищей я, впрочем, не мог понять, к какой породе принадлежат эти животные.