Абонент доступен

Он ушел, а я так и осталась стоять в коридоре. Вокруг вдруг все сжалось, словно меня только что бросили.

Бред какой-то.

* * *

Через полчаса раздался звонок в дверь.

– Я у тебя чаще, чем дома, появляюсь, – упрекнул меня Кирьянов, стоя на пороге.

– Если приехал, значит, дело срочное, – предположила я. – Если не сказал мне об этом по телефону во время недавнего нашего разговора, значит, на тот момент ничего нового не произошло. Значит, новость ты получил недавно. А уж если приехал ко мне, то, полагаю, дело касается того, кого мы ищем. Призрачный убийца?

– Угадала.

– Тут и угадывать нечего, – устало махнула я рукой. – Проходи.

– Я не чаи гонять приехал, – сказал Кирьянов и сделал нетерпеливый жест. – Собирайся. Обнаружили машину, на которой уехала Воронцова.

Через десять минут мы уже выезжали на дорогу.

– Как вам удалось? – не понимала я.

– Ой, и не говори, сам удивляюсь. Помог один бдительный товарищ, который в тот момент, когда Воронцова садилась в машину, проходил мимо. При выезде там поворот на главную улицу, и он сделан очень неудобно – «слепой» из-за бетонного забора. Вот водитель в тот поворот и не вписался – въехал в забор правым передним крылом и встал. Свидетель остановился, чтобы помочь там или что, но машина дала задний ход и все-таки уехала.

– Не поняла, Вов. Как же все-таки нашли эту машину?

– Да тот мужик успел номер запомнить и тут же позвонил в ГИБДД. А те уже по ориентировке стали проверять городские стоянки. Никто и не надеялся, что машина с такой травмой и нужным нам номером там найдется.

– Кто владелец?

– Этого я не знаю. На месте выясним. А сама машина марки «Мазда».

Я не сразу сообразила, что о «Мазде» я уже слышала, и совсем недавно. Кто о ней вспоминал?

– А где, кстати, твой сосед? – спросил Кирьянов. – Дома остался? Ему же вроде нельзя покидать…

Я тут же вспомнила слова Саши: «Я хорошо вожу, не сомневайся. У меня есть машина, я оставил ее пока на платной стоянке, ей ремонт нужен, ездить опасно. Старенькая «Мазда», но верная мне, каждую царапину на ней помню. Я ей даже имя дал – Зинка».

– Его фамилия Бремер, – машинально произнесла я. – И это его «Мазда», он о ней рассказывал.

– А сам он где?

– Ушел. Сказал, что вернется вечером.

– Как это ушел? – нахмурился Кирьянов. – Куда ушел?

– Искать квартиру. Хочет съехать.

Мы свернули на какую-то грязную улицу. По обе стороны от дороги стояли складские помещения, возле которых красовались пирамиды из старых покрышек. Сама же улица упиралась в широкие ворота.

Кирьянов посигналил. Откуда-то появился охранник, который после непродолжительного разговора с моим приятелем махнул кому-то рукой. Ворота открылись с жутким скрипом.

Сюда свозили эвакуированный и бесхозный транспорт со всего Тарасова. Среди покореженных и заживо съеденных коррозией машин встречались довольно приличные экземпляры. Все они стояли близко от входа. Видно, все еще ждали своих нерадивых владельцев.

Серебристая «Мазда» ожидала нас в самом дальнем углу. Она действительно была неновой, но хозяин тщательно за ней следил, и это сразу бросалось в глаза.

– Крыло помято, краска на месте удара отсутствует, – принялся перечислять подполковник. – Похоже, приложилась недавно. Вроде наша тачка.

– Саша называет ее Зинкой, – сказала я. – Дал такое имя автомобилю, представляешь?

– Почему Зинка?

– Пусть это останется их тайной.

Я обошла машину со всех сторон.

– Я сказал оперативникам, чтобы салон не трогали, – произнес Кирьянов. – Знал, что ты захочешь осмотреть ее.

– Спасибо.

– Ну давай, осматривай, пока тут только мы с тобой, – скомандовал Кирьянов.

В салоне было душно. В нос ударил застоявшийся кисловатый запах. На салонном зеркале заднего вида болтался ароматизатор-«елочка». От него пахло клубникой.

За то время, которое я провела рядом с Сашей, я успела заметить, что он совсем не аккуратист. Меньше чем за сутки он успел раскидать свои вещи по всему дому. Оставлял их там, где находился. Чашку с недопитым чаем я увидела рядом с тюбиком зубной пасты, а станок для бритья преспокойно отдыхал на подоконнике в комнате. Зарядное устройство обнаружилось обмотанным вокруг сахарницы. Уличную обувь Саша просто не умел оставлять возле двери – она жила посреди коридора.

В салоне «Мазды» меня встретила аналогичная картина. Заднее сиденье было завалено старыми газетами, под ногами катались пустые пластиковые бутылки. Сигаретные пачки, правда, складировались исключительно в бардачке, но и это мало походило на порядок.

– Что там? – спросил Кирьянов, открывая переднюю дверь с другой стороны. – Что-то нашла?

– Поможешь?

– Помогу, – тут же откликнулся он. – А что ищем-то?

– Все, что не похоже на остальное.

Он втиснулся в салон, стал перебирать все, что лежало на сиденьях и на полу.

– Загадили машину, уроды, – заворчал он.

– Бедная Зинка, – согласилась я.

Взгляд упал на пепельницу, из которой торчало несколько окурков. Я осмотрела фильтры и не нашла ни намека на следы от губной помады. Губы Воронцовой были ярко накрашены, и если бы она здесь курила, то я бы об этом узнала.