Аборигены Прерии

У них было время для того, чтобы оставить за собой ясный след: мусор и блевотина на обочинах, столканные в сторону городские автомобильчики, застрявшие в ямах или севшие брюхом на кочки. И такой след грузчики-экспедиторы Яги от этого места погнали дальше влево. А основная группа перешла по камням ручеек, и теперь Степкины охранители под его руководством тщательно удаляли следы. Возвращали на место камни на откосе, расправляли траву, заметали отпечатки, пытаясь придать им вид давнишних.

А толпа уже вошла под прикрытие сросшихся крон развесистых деревьев, и Делле пора было поторопиться.

– Привет, Митька! Откуда ты здесь? – Степан удивленно смотрел на подростка, знакомого еще с острова Полигон.

– Прислали к вам проводником. Через два с половиной часа при любом раскладе нам предписано отойти с этого рубежа.

Что же, если кто-то из аборигенов принялся распоряжаться, возражать было бы глупо. Понятно ведь, что недавняя узурпация власти, проделанная им на острие вдохновения и так же напористо использованная, – завершенный эпизод. Аборигены вступили в игру, к которой они не то чтобы готовы, но эти люди как-то организованы и он, Степан, один из них.

Короткие переглядки, абсолютно непонятные ни телохранителям, ни водителю. Митька – лидер. Он знает местность. И еще ему известна задача, которая перед ними стоит, а устраивать сейчас разборки или меряться возрастом – это же просто смешно. И четыре дяди, заняв места, указанные им подростком, приступили к наблюдению в назначенных секторах.

Тихо. Где-то слева, в отдалении – океан. Шелест его волн иногда угадывался на самом пределе восприятия. От тепла и усталости клонило в сон. Когда из положения лежа смотришь под нижней кромкой крон деревьев, видно метров на полтораста, а дальше редкий подлесок и стволы все закрывают. В траве копошились мелкие грызуны, значит, никаких землероев здесь не водилось. Проскользнувшая вдалеке змея – неважный едок. Она обедает в месяц всего несколько раз, так что на численность… не спать!

А вот и новый звук. Тоже шелест, но непрерывный и плавно нарастающий. Повозка катит на четырех дутиках и сидят в ней шестеро военных. Камуфлированная броня, шлемы с забралами, вооружены однотипно – короткие автоматы с толстыми гладкими стволами. Остановились в том месте, где дорога разошлась на два направления, и мгновенно залегли, соскочив с платформы. Пара пошла по искусственно созданному следу, а вторая пара направилась к ручью.

Вот они уже близко, в двух десятках метров, следуют короткими перебежками. Остановились на краю откоса и осматривают противоположный склон лощины, по дну которой струится ручеек.

– Барсук – Лосю. Явных следов не видно. – Голос одного из дозорных был слышен отчетливо. – Принято.

После короткого обмена пара, уже не скрываясь, возвратилась к повозке, и та тронулась дальше по ложному следу.

– Не ослаблять внимания, особенно на флангах, – это Митька распорядился.

А под ветвями деревьев можно рассмотреть, как за разведкой проследовала головная застава – еще три аналогичные повозки, на одной из которых угадывалось что-то крупнокалиберное с длинным стволом.

А день разгуливался. Припекало уже изрядно.

Об этих акулах было известно, что они очень большие, и что пасть у них огромная. Еще – что они обычно держатся поблизости от поверхности и ни на кого не обращают внимания. У ихтиологов на планете непочатый край работы. Хотя это же можно утверждать и в отношении зоологов или ботаников. Много еще всякого неизведанного на просторах Прерии.

Одну из таких огромных рыб и увидел Степан с прибрежной скалы: она деловито вошла в укромную бухту, всплыла и открыла люк в собственной спине. Надо же – это просто спасательная шлюпка! Не переставал он удивляться тому, как аборигены приспосабливают для своих надобностей самые разные, казалось бы, непригодные для этого вещи.

– Давайте, парни, спускайтесь по этой расселине и грузитесь в лодку. Она вас куда надо отвезет. – Митька пожал руки всем по очереди. Время расставаться.

– А ты-то теперь куда? – Это водитель спросил.

– На запад, – парнишка ухмыльнулся. – Мне надо проверить, что осталось от фермы Краснова. В смысле, узнать, поспели ли груши, – исправился он, чуть покраснев.

Лодка была стеклопластиковая и не очень тесная. Пожилой дядька впустил их, показал на матрасы, уложенные вдоль бортов прямо на пол, и занялся люком. Что-то негромко ворковало, шипело, но, в общем-то, ничего особенного не происходило. Никаких лампочек внутри не было, но через несколько матовых прямоугольных участков в верхней части бортов проникало немного света.

Сон навалился на Степана, едва он положил голову на подушку.