Абрам Ганнибал: Черный предок Пушкина

Ясно, что у выдающегося антрополога вопрос был решен прежде, чем он приступил к своей исследовательской работе. Сыграло на руку и существование Немецкой биографии, в которой черным по белому написано об абиссинском происхождений Ганнибала. Оставалось только «научно» доказать, что африканская ветвь предков Пушкина принадлежит к «расе, способной к более высокой культуре» — к хамитам, а не к неграм. Необходимо было показать, что все, кто писал о Ганнибале раньше — включая и детей Ганнибала, и самого Пушкина, — ошибались. И вопреки тому, что сам Ганнибал считал себя арапом, то есть негром, что таким считали его в России все современники и потомки, да и вся русская литература, — мнение Анучина было самым авторитетным на протяжении целого XX в. Какая ирония судьбы: в области пушкиноведения почти единодушно приняты идеи антрополога-расиста! Между тем замечательная русская поэтесса Марина Цветаева писала, что Пушкин «своим рождением разрушил все расистские теории» ^{244}. А Вегнер, один из немногих биографов Пушкина и Ганнибала XX в., открыто критиковал уважаемого академика: «… вся его статья в целом для нас совершенно неприемлема. Анучин исходил из таких взглядов, из которых впоследствии махровым цветом распустились современные фашистские теории, теории в корне антинаучные и глубоко вредные» ^{245}. По словам Фейнберга, Набоков также «ругал» Анучина, называя его статью «сочинением, которое с исторической, этнографической и географической (номенклатурной) стороны стоит ниже всякой критики» ^{246}.

И все же почему никто из исследователей не прислушался к мнению Набокова и Вегнера, не подверг должной критике статью академика Анучина? Мне кажется, это объясняется тем, что среди пушкинистов просто нет специалистов по Африке. В ноябре 1993 г., встретившись с профессором Л.М. Аринштейном из Российского фонда культуры, я убедился, что не все пушкинисты верят в «аберрации» Анучина.

Топонимическая фальсификация

Несколько фактов заставляют основательно пересмотреть принятую версию об эритрейской родине предков Пушкина. Прежде всего, города Лагон в Абиссинии нет и не было, там есть и было селение Лого (это далеко не одно и то же!). Анучин «нашел» в абиссинском Хамасене округ Loggon, где располагалась резиденция князя Приморской провинции. Возникает вопрос: почему Анучин (ученый-географ) не опубликовал в подтверждение карту местности? Далее он сделал вывод:

«… Отец Ибрагима Ганнибала был владетельным князем в северной Абиссинии… Есть основание даже думать, что это был именно князь Приморской области, базар-нагаш, имевший, как мы знаем, своею столицею в конце 17-го века Добарву (или Дебароа), которая могла называться (выделено мною. — Д.Г.)так же, по имени всего округа, Логон…» ^{247}.

Этот вывод опровергается данными полевых и исторических изысканий Н.П. Хохлова. Вот что пишет Леец: «Н. П. Хохлов разыскал в 1971 году в Эфиопии места, о которых Д. Н. Анучин писал как о родине Ибрагима-Абрама. Н. П. Хохлов побывал в Эритрее и в бывшей столице Приморской провинции Добарве на берегу реки Мареб, и в Лого (Логон у Анучина, ныне деревушка в 4-х километрах от Добарвы). Это Лого в далеком прошлом было местом жительства правителей провинции бахар-нагашей…» ^{248}. Очевидно, речь идет совсем о другом месте, отличном от родного города Ганнибала — Лагона. На самом деле Логон Анучина не существует. Добарва никогда не назывался Логоном, или Лагоном. И приморский порт Массава никогда не назывался Лагоном, что и подтверждали эритрейские специалисты-картографы, работавшие с Хохловым. В Эритрее «есть два Лого: Лого Чова в области Хамасена и Лого Кузай около Хазому» ^{249}. В статье Анучина Лого Чова стало Логон-Чуан. Таким образом, ученый-географ пошел на подлог и фальсификацию: его город Лагон на самом деле деревня Лого. Хохлов нашел ее «на одной из старинных карт», а значит, и прежде это селение называлось Лого, а не Логон. В местном языке не существует топонима Логон, это слово ничего не означает на языке жителей Лого. Неизвестно там и имя Лагань. Хохлов, разочарованный этим, обвинил… «воображение Пушкина» ^{250}. Не лучше ли предположить, что если в Абиссинии нет названия Логон и имени Лагань, их не надо было там искать?

Почему Леец, все-таки заметивший разницу между Логоном у Анучина и Лого у Хохлова, считает, что оба исследователя пишут о том же самом Лагоне, о котором сообщал Ганнибал в 1742 г.? И почему Хохлов не усомнился в выводах Анучина, хотя эфиопские историки, библиотекари и картографы прямо говорили ему, что в их стране нет и не было Лагона?

Полагаю, что Леец, Фейнберг, Хохлов и другие биографы Пушкина XX в. подходили к решению вопроса о происхождении Ганнибала анучинским путем: так как Ганнибал уроженец Абиссинии, там и следует искать его родной город Лагон. Они не придали значения расистским позициям Анучина и положились на его доказательства и знание им истории Абиссинии.